Размышляя над рассказом В.П.Астафьева «Домский собор»

Статья. Литература.

Терских Людмила Юрьевна,

учитель русского языка и литературы

МБОУ

«Сорская СОШ №3 с углубленным

изучением отдельных предметов». Республика Хакасия, город Сорск.

Миниатюра «Домский собор» принадлежит перу В.П.Астафьева, нашего земляка,

одного

из

талантливейших

писателей

России.

Произведение

соткано

из

лирико-

философских раздумий автора о жизни и смерти, о добре и зле, о том, зачем мы все живем

на этой бренной земле. Где искать приюта человеческой душе? Где искать покоя, мира,

добра?

Двадцатый век. Век, в которых насилие и зло стали повседневностью. Естественно,

что

души

многих

людей

окаменели,

зачерствели,

ожесточились.

Что

же

может

противостоять этому миру зла? Что может спасти, согреть эту метущуюся душу?

Храм!..

Как много доброго, теплого, светлого и великого слилось в этом слове для автора.

Чувствуется

какая-то

восторженность,

торжественность

в

речи

Астафьева,

когда

он

делится своими впечатлениями с нами, читателями. Да ведь по-другому и нельзя! Ведь

речь

идет

о

соборе,

о

святом

месте,

где

забываются

«мелкие

страсти»,

«будничные

заботы», «душевная смута». Здесь душа человека словно освобождается от бремени,

становится на время светлой и свободной.

Астафьев не использует пышных сравнений, нагромождение эпитетов, но, несмотря

на это, ему удается с большой точностью и яркостью рассказать нам о необыкновенных

звуках,

которыми

наполнены

своды

собора.

Кажется,

что

и

сам

на

мгновение

оказываешься там и восторженно слушаешь божественную музыку, которая как будто с

неба льется журчащим потоком вниз.

Астафьев, описывая звуки музыки, прибегает к контрасту: музыка то грозная,

похожая на тревожные раскаты грома, то нежная, тихая, как «голос влюбленных». Автор

настолько проникается

ею, что она заполняет все его существо, всю душу: «Звуки

повсюду, и все наполнено ими: душа, земля, мир». Автору кажется, что весь суетный,

бегущий куда-то мир, «грозный и клокочущий», замирает, затаив дыхание.

Благодаря атмосфере спокойствия и доброты, в храме на человека перестают давить

невзгоды, заботы, мрачные мысли. Люди приходят в храм, чтобы духовно приблизиться ко

всему прекрасному, отдохнуть всей душой, насладиться божественным покоем. Начинает

казаться, что все сомнения и тревоги остались в другой жизни. Автор задает себе и всему

миру вопрос: «Может, все, что до этого было, - сон? Война, кровь, братоубийство,

сверхчеловеки,

играющие

людскими

судьбами

ради

того,

чтобы

утвердить

себя

над

миром». Да, хорошо, если бы все это было сном, но мир не совершенен.

Астафьев не перестает мучиться наболевшим вопросом: «Зачем так напряженно и

трудно живем мы на земле нашей? Зачем? Почему?» Этот вопрос отнюдь не риторичен.

Автору хочется, чтобы на земле исчезли ожесточенность и боль, войны и братоубийства,

чтобы взошло солнце мира и озарило всех людей своим светом. Но прежде чем мир

1

наступит на земле, нужно, чтобы он наступил в душе каждого человека. Отсутствие мира

в самом человеке – не в этом ли наша основная беда? В человеке всегда борются два

начала – добро и зло. Жизнь человека – это компромисс между двумя этими началами.

Виктор Петрович Астафьев считает, что люди должны потрудиться, чтобы

исцелить свои души, «припасть иссохшим ртом к святому роднику добра..» Тогда, может

быть, и жить станет намного легче.

Астафьев, наверное, видит Бога, как великого уравнителя. Действительно, в

храме

собираются

разные

люди,

но,

несмотря

на

их

душевные

качества,

на

национальность, они все становятся равны в этом святом месте, все они ищут защиты у

Бога.

Автор не понимает и не хочет понимать, как можно бомбить храмы, «целить в эту

музыку

великую..

пушками,

бомбами,

ракетами».

И

какая

духовно

опустошенная,

окаменевшая

должна

быть

душа

человека,

поднявшего

руку

на

храм.

Писатель

восклицает: «Не может быть! Не должно быть!» Он считает, что человек должен унести в

своем сердце не «звериный рев убийцы», а «музыку гения».

Музыка для Астафьева является чем-то необыкновенным, она словно имеет свою

душу. По его мнению, она может «дрожать», «леденить кровь», «стучаться в больные

сердца». Возможности соборной музыки не ограничены.

Что ж, остается верить и надеяться вместе с автором в то, что заледеневшие души

усталых людей все-таки немного оттают при звуках целительной, воскрешающей веру в

жизнь музыки. А мы снова уверимся в правоте Льва Толстого: «…Вся эта цивилизация,

пускай она пропадет к чертовой матери, только.. музыку жалко!..»

Некоторые из нас верят в то, что красота спасет мир. Другие утверждают, что

духовная культура сможет сделать нас чище и светлее. Астафьев придерживается второй

точки зрения. А мне все равно, что спасет мир, красота или вера в Бога, лишь бы он был

спасен!

2