Русские женщины на фронтах Первой мировой войны

( 1914 – 1918гг.)

Автор: Губский Николай

Иванович

педагог дополнительного образования

МБУ ДО «Дом детского творчества»

г. Абинск.

х. Ольгинский

2018

1.Женское подвижничество в годы войны.

В Великую войну женское подвижничество и участие в боевых действиях впервые в

истории приобрело массовый характер. Только в русской армии на фронте оказались

более 25 тысяч женщин. Что же заставило всех этих представительниц «слабого пола»,

других женщин, которые были молоды, хороши собой, знатны или богаты, окунуться в

тяжёлые военные будни, наполненные взрывами, грохотом, смертью и кровопролитием?

Втягиванию

слабого

пола

в

армейский

быт

и

участию

в

кровопролитных

войнах

способствовал ряд причин. Основная из них — безусловно патриотический порыв,

охвативший общество с получением известия о нападении неприятеля на Отечество

независимо от пола, возраста, профессии. Чувство долга и патриотизма, юношеский

максимализм и героический романтизм заставляли многих девушек поменять изящные

платья на форму медсестры или военный мундир.

Cлужба в армии изменила их

мировоззрение.

Воспоминания

и

документы

,

сохранившие

память

о

событиях

столетней давности, указывают на целый комплекс причин.

В своём последнем письме родителям сестра милосердия Римма Иванова писала: «Я

спешу сообщить вам, что я счастлива! Я, наконец поняла, кому и чему должна я

служить всю свою жизнь! Я должна служить единственно

моему дорогому, моему

великому русскому народу, а вовсе не тем, кого я до

сих пор столь наивно, столь

ошибочно считала хозяевами этого многострадального народа. Я встретила здесь, на

фронте, людей которые помогли мне до конца осознать эту истину, и теперь я ни за

какие блага земли не отрекусь от неё. Понимаю: наверное, не следовало мне писать вам

всего этого... Но я хочу, чтобы вы, дорогие мои, знали oбо всем этом, если вдруг меня

не станет. Но если я вернусь с войны — я вернусь уже совсем другим человеком». [1]

Образ

женщин-героинь

в

годы

Первой

мировой

войны

активно

формировался

в

российской прессе. В период «тяжелейшей трагедии», «мирового пожара» женщина

считалась помощником русского воина. Активно формировались образы медсестер,

которые в меру собственных сил старались оказывать помощь раненным. Вместе с тем

пресса того времени наполнилась различными сообщениями о новых «кавалерист-

девицах», которые наравне с мужчинами сражались на фронте (в первую очередь,

участвовали

в

качестве

разведчиков).

Отметим,

что

отношение

к

ним

было

неоднозначным. С одной стороны, подчеркивался их героизм и отвага (и тем самым

«слабый» пол ставился в пример «сильному»), с другой – нередко признавалось, что

все же воевать – не свойственная для женщин функция.

Безусловно,

большую

роль

играли

семейные

обстоятельства.

Некоторые

женщины

уходили на фронт вслед за мужьями, иные, узнав о гибели мужей, шли воевать, чтобы

отомстить за них.

Сыграл свою роль и наметившийся с начала XX века подъём женского движения за

равенство в правах с мужчинами. Стремление женщин получить равные возможности

для

участия

во

всех

областях

общественной

жизни

сказалось

и

на

стремлении

к

военной службе. В 1917году Временное правительство предоставило всем женщинам,

достигшим

21

года,

избирательные

права,

а

также

гарантировало

право

занимать

государственные должности и равную с мужчинами оплату труда.

Подводя итог вышесказанного, отметим ряд причин повлиявших на участие женщин в

Великой войне. Основная из них — безусловно, патриотический порыв, охвативший

общество с получением известия о нападении неприятеля на Отечество.

Большую роль играли семейные обстоятельства. Некоторые женщины уходили на

фронт вслед за мужьями, иные, узнав о гибели мужей, шли воевать, чтобы отомстить за

них.

Сыграл свою роль и наметившийся с начала XX века подъём женского движения за

равенство в правах с мужчинами.

2. Сёстры милосердия.

Ранее

женщинам,

желавшим

послужить

Отечеству

на

поле

брани,

приходилось

прибегать к маскировке в виде переодевания и короткой стрижки; но уже в XIX веке

они получили возможность находиться на фронтах боевых действий легально — в

качестве медсестер. Первая в России община сестер милосердия, названная Свято-

Троицкой, была создана в 1844 году по инициативе представителей императорской

династии. Позже появился и первый в мире институт для подготовки медицинского

персонала — Крестовоздвиженская община сестер милосердия. В 1867 году Александр

II утвердил устав Общества попечения о раненых и больных воинах, предназначенного

заниматься

подготовкой

медицинских

кадров,

организацией

госпиталей

на

фронте,

сбором пожертвований и оказанием материальной помощи раненым и больным. В 1879

году оно было переименовано в Российское общество Красного Креста (РОКК). На

рубеже XIX—XX веков создание общин медицинских сестер стало распространенным

явлением.

Широкую

известность

приобрели

Община

святого

Георгия,

Иверская

община, Община имени генерал-адъютанта М. П. Кауфмана. Осенью 1914-го на театре

военных действий на службе РОКК находились 476 врачей, 1196 сестёр милосердия и

4398 санитаров. Несмотря на то, что довоенный мобилизационный план был выполнен

полностью, в отчётах отмечалась нехватка лечебных заведений и сестёр милосердия

.

Поэтому при общинах были открыты краткосрочные курсы, по окончании которых

женщинам присваивалась квалификация сестры милосердия военного времени. Только

с августа 1914-го по февраль 1915 года такие курсы окончили более 11 тысяч женщин.

Однако и этого количества медицинского персонала оказалось недостаточно, и во

многих городах открылись дополнительные подготовительные курсы. В 1916 году

насчитывалось уже 25 тысяч сестёр милосердия. К 1 января 1917 года под флагом

Красного Креста объединились 2,5 тысячи врачей, 20 тысяч сестер милосердия, свыше

50 тысяч санитарок[1].

Одна из них, Татьяна Варнек, вспоминала, что «все сёстры работали по доброй воле,

идейно, и отдавали все свои силы и душу раненым... Госпиталь можно сравнить с

прекрасно налаженной машиной, и мы являлись её частицами…»[1].

В годы Первой мировой войны представительницы всех сословий внесли свой вклад

в дело спасения раненых. Не остались в стороне и представительницы дома Романовых.

Императрица Александра Фёдоровна организовала особый эвакуационный пункт, в

который входило 85 лазаретов для раненых воинов в Царском Селе, Павловске, Петер-

гофе, Саблине и других городах. Императрица и её старшие дочери, великие княжны

Ольга

и

Татьяна,(см.Приложение

1)

окончили

курс

сестры

милосердия

военного

времени, который им преподавала княжна Вера Игнатьевна Гедройц, главный врач Цар -

скосельского дворцового госпиталя и выдающийся хирург. Сестра Николая II великая

княгиня Ольга Александровна на собственные средства открыла в Киеве лазарет, в

котором ухаживала за ранеными, трудоустраивала тех, кто по состоянию здоровья не

мог вернуться на фронт. В целях сбора средств для Красного Креста репродукции

произведений

великой

княгини,

прекрасно

рисовавшей

акварелью,

печатались

на

почтовых

открытках

вместе

с

работами

известнейших

художников

того

времени.

Конечно не могли остаться в стороне и другие знатные женщины. Анна Фёдоровна

Мейендорф, баронесса из знатного остзейского дворянского рода,

в годы войны была

старшей сестрой милосердия на русско-французском госпитальном судне Красного

Креста.

Вклад в победу оказывали и генеральские жены. Так, например, жена генерала В.И.

Гурко

Э.Н. Гурко с первых дне войны работала в полевом госпитале.

«Со дня

объявления войны в течение двух лет г-жа Гурко все время на позициях, ни разу не

отлучаясь в отпуск. На позициях – в прямом значении слова. Ей предлагали работать в

хорошо оборудованных госпиталях ближнего тыла, в городских условиях и обстановке,

— она отказалась. И во время галицийского наступления и в жарких лодзинских боях, и

в других Э.Н. Гурко всегда впереди, всегда под огнем перевязывала раненных, и тот

бант медалей, которым украшена ее грудь, присуждены вполне по заслугам.

Вот и

теперь Э.Н. живет в крохотной – повернуться негде – землянке. А в двухстах шагах –

отличная, вполне благоустроенная мыза.

Генерал Шрейдер предлагал

- Эмилия

Николаевна, переезжайте туда, мы вам устроим такое уютное помещение. - Ни за что! Я

не должна, не могу, не хочу отличаться в моем обиходе от других сестер. Как живут

они, так и я буду жить! Этот суровый риторизм проходит красной нитью сквозь все

существование г-жи Гурко на позициях. Единственное в чем она уступила – обедать

иногда

в

близ

находящемся

штабе

дивизии.

Одета

во

все

черное,

скромное,

монашенкой. И это не рисовка, не своеобразное кокетство умной светской женщины,

это вполне искренно.

В слякоть и дождь Э.Н, в высоких сапогах по щиколотки,

засасываемых

липкой

грязью,

ходит

на

работу.

На

моих

глазах

в

один

день

собственноручно сделано ею солдатам 318 холерных прививок. Э.Н. не только сестра

милосердия,

но

и

хирург

–

полезный

помощник

врачам-специалистам.

Узнав

о

начавшейся войне, выехала на фронт Инна Владимировна Чагина, дочь генерала В. И.

Чагина, ради служения Отечеству прервавшая учебу в Оксфордском университете.

Также поступила графиня Екатерина Николаевна Игнатьева, родная сестра министра

народного просвещения графа П.Н. Игнатьева. После окончания сестринских курсов

работала сестрой милосердия на Западном фронте дочь председателя Совета министров

И. Л. Горемыкина Александра Ивановна Охочинская

.

Елена Павловна Самсонова, дочь военного инженера, окончившая с золотой медалью

Белостокскую гимназию и Бестужевские курсы в Петербурге, стала работать сестрой

милосердия в военном roспитале Варшавы, а затем отправилась в 9-ю армию Юго-

Западного фронта, где была зачислена шофёром (незадолго до войны она окончила

шофёрские курсы в Варшаве. В шофёрах она прослужила около четырёх месяцев, а

потом по болезни была отправлена в Москву.

Генерал-лейтенант И.Н. Свечин (главный инспектор госпиталей Петрограда) писал в

своё время: «Деятельность сестер милосердия, не говоря уже о сестрах постоянного

состава общин, но и того огромного количества сестер милосердия военного времени,

которые работают в настоящее время, такова, что ее нельзя не ценить очень высоко как

по ее качествам, так и по той неутомимой энергии, которая вкладывается в эту работу, и

по

той

сердечности,

которая

проявляется

подавляющим

процентом

лиц

этой

категории….

Конечно,

в

семье

не

без

урода,

но

это

совершенно

естественно

и

объяснимо той массой лиц, которые посвятили себя уходу за больными и раненными

воинами.

Конечно,

благодаря

этим,

весьма

нежелательным

и

иногда

плачевным

исключениям в составе сестер милосердия, совершенно напрасно падает незаслуженная

тень на безусловно достойный и хороший элемент с незапятнанной репутацией. Между

тем, при наличии в Петрограде, напр., около 650 лечебных заведений, — военных,

Красного Креста, общеземской и общегородской организаций, — по меньшей мере, две

трети

этих

лечебных

заведений

не

могли

бы

вовсе

функционировать

в

смысле

правильного и заботливого ухода за раненными, если бы не было сестер милосердия

военного

времени.[1]

Царская

семья

во

главе

с

императрицей

Александрой

Фёдоровной

приняли

непосредственное

участие

в

оказании

помощи

раненым,

инвалидам,

больным,

остронуждающимся

семьям

фронтовиков.

Эти

благородные

действия нашли отклик в среде российского общества. В литературе есть множество

примеров участия женщин различных слоёв населения в Великой войне. В этом мы

убедились работая над темой.

3. Женщины на передовой.

Некоторые женщины считали медицинскую службу недостаточным вкладом в дело

победы и стремились попасть на фронт в качестве бойцов. Широкую известность

приобрела Антонина Тихоновна Пальшина, произведённая в унтер-офицеры и ставшая

Георгиевским кавалером. Она родилась в Сарапуле в 1897 году в крестьянской семье,

рано

осиротела,

успела

освоить

профессию

швеи,

работала

в

Баку

разносчицей

сладостей. С началом войны она купила на базаре поношенную солдатскую форму и

добилась

зачисления

во

2-й

Кавказский

кавалерийский

полк

под

именем

Антона

Тихоновича Пальшина. В бою под турецкой крепостью Гасанкала Антонина была ране-

на, и в госпитале выяснилось, кто в действительности скрывался под именем Антона.

Боясь быть уволенной из армии, после выздоровления Антонина решила перебраться на

другой фронт — австрийский, — но на станции была арестована и направлена в

Сарапул. После окончания краткосрочных курсов сестёр милосердия её направили на

Юго-Западный фронт. Однако в госпитале она задержалась ненадолго: после смерти

одного из молодых солдат Антонина тайно переоделась в его одежду и отправилась на

передовую. Вскоре ей удалось зачислиться в 75-й пехотный Севастопольский полк, где

она ходила в разведку и на пару с другим солдатом захватила «языка». За геройские

действия при штурме высоты на реке Быстрица Пальшину наградили Георгиевским

крестом 3-й степени, произвели в ефрейторы и назначили командиром отделения из 11

солдат.

В

сражении

под

Черновицами,

оказав

медицинскую

помощь

раненому

командиру роты, она подняла роту в атаку, но была ранена. В госпитале снова обнару-

жилась правда об отважном бойце, однако Антонину представили к ещё одному Геор-

гиевскому кресту.[1]

Семнадцатилетняя Ольга Шидловская, дочь могилёвского вице-губернатора, с самого

начала войны стремилась на фронт. Её старший брат уже погиб, а младший был тяжело

контужен,

поэтому

отец

противился

этому

стремлению.

Однако,

видя,

что

Ольга

настроена

решительно,

поставил

непременным

условием

получение

ею

среднего

образования — надеясь, что за это время воинственный пыл дочери пройдёт. Однако и

после

окончания

дополнительного

курса

гимназии

Ольга

не

изменила

своего

решения.

Пришлось

обратиться

за

разрешением

служить

в

армии

к

Верховному

главнокомандующему. После получения такового Ольга под именем Олега Сергеевича

Шидловского была зачислена в 4-й гусарский Мариупольский полк — в котором

некогда служила кавалерист-девица Надежда Дурова, ставшая для девушки образцом

для подражания. Уже в сентябре 1915-го Шидловская была произведена в ефрейторы, а

в 1916 году — в младшие, а затем и в старшие унтер-офицеры. Она участвовала во всех

боях полка. За отчаянную храбрость и ревностную службу в годы войны Ольга Серге-

евна была награждена Георгиевской медалью и Георгиевским крестом 4-й степени. [1]

Елена Константиновна Цебржинская (в девичестве Хечинова), после того, как её муж

попал в плен, отвезла сыновей в Батум к родителям, переоделась в военную форму и

отправилась на фронт под именем фельдшера Глеба Цетнерского. В рядах 186-го

пехотного Асландузского полка она прошла путь от Люблина до Ченстохова, участвуя в

разведывательных

поисках

и

мужественно

перенося

тяготы

походной

жизни.

При

наступлении полка на деревню Журав (как значилось в приказе командующего 4-й

армией генерала А. Е. Эверта) «фельдшер-доброволец Цетнерский, вызвавшись охотни-

ком, под сильным шрапнельным огнём противника влез на дерево, стоящее впереди

цепи, и, высмотрев расположение цепей, пулемётов и артиллерии противника, доставил

важные и весьма точные сведения о его силах и расположении, что и способствовало

быстрой атаке и занятию нами этой деревни». Через два дня после этого, при оказании

помощи раненому командиру роты, «фельдшер Цетнерский» был ранен, и на перевя-

зочном пункте выяснился его истинный пол. За мужество, проявленное на пере довой

линии,

и

спасение

жизни

офицера

«фельдшер

Цетнерский»

был

награждён

Георгиевским крестом 4-й степени. [1]

К

числу

героинь

Великой

войны

принадлежит

и

Александра

Ефимовна

Лагерева,

которая под именем Александра Ефимовича Лагеря поступила разведчиком в казачий

полк. Во время боёв в Сувалкской губернии отряд из четырёх казаков под командой

урядника Лагеря столкнулся с превосходящими силами германских улан и был взят в

плен.

Однако

им

удалось

бежать

и

вскоре

соединиться

с

ещё

тремя

казаками,

отставшими от своей части. Уже практически у своих позиций этот маленький отряд

столкнулся с 18 немецкими уланами и... захватил их в плен. За этот подвиг Александру

произвели в прапорщики, а отличия в боях наградили двумя Георгиевскими крестами.

Девушки

самых

разных

возрастов

гимназистки,

слушательницы

высших

женских

курсов, уходили на фронт добровольцами. В 1915 году в одном из номеров «Вестника

Красного Креста был опубликован рассказ о двенадцати девушках 14-16 лет, бежавших

на фронт и сражавшихся в Карпатах. В первых же боях двое из этих гимназисток

погибли, четверо были ранены. Солдаты отнеслись к девушкам по-отечески, достали

им

военную

форму,

а

в

дальнейшем,

обучали

стрельбе,

записали

под

мужскими

именами в качестве рядовых.

За всю историю Российской Императорской армии лишь две женщины были

награждены

высшей

военной

наградой

-

орденом

Святого

Великомученика

и

Победоносца Георгия 4-ой степени. Это - знаменитая "кавалерист-девица" Надежда

Андреевна

Дурова

и

сестра

милосердия

Римма

Михайловна

Иванова.

Но

если

о

подвигах первой наслышан практически любой человек, даже далекий от военной

истории, то героическая судьба Риммы Ивановой в нашей стране неизвестна.

Римма Михайловна Иванова родилась 15 июня 1894 года в Ставрополе. В 1913 году

Римма

Иванова

окончила

Ольгинскую

гимназию

и

осенью

того

же

года

стала

учительницей

начальной

школы

в

селе

Петровском

Благодаринского

уезда

Ставропольской губернии. С началом Великой войны Римма Михайловна поступила на

курсы сестер милосердия. После их окончания она была удостоена звания

сестры

милосердия и до отбытия на фронт служила сестрой милосердия во втором земском

"Епархиальном

госпитале"

в

своем

родном

Ставрополе.

На

фронт

Р.И.

Иванова

отправилась вместе со своим родным братом прапорщиком Владимиром Михайловичем

Ивановым,

младшим

врачом

83-го

пехотного

Самурского

полка,

Георгиевским

кавалером. Она была зачислена в один полк с ним. Но в тыловом госпитале она

оставаться не захотела, а сразу же отправилась на передовую. Из-за этого первые

полгода она числилась в списках полка добровольцем-санитаром под мужским именем

Риммы Михайловича Иванова. Мужество и самоотверженность сестры, проявленные на

поле боя, не могли быть не замечены ее однополчанами.

За время службы в

Самурском

полку

Римма

Михайловна

Иванова

была

представлена

к

Георгиевским

медалям 3-й и 4-й степеней. Первую награду она получила в Карпатах за вынос с

простреливаемого участка прапорщика Гаврилова. Медаль 4-й степени - за эвакуацию

из под огня прапорщика Соколова и восстановление поврежденной линии связи.

С

1915 года Римма в 105-ом Оренбургском пехотном полку, куда был переведен ее брат.

Прослужила она там недолго, но и на новом месте продолжала героически выполнять

свой долг и вскоре удостоилась еще одной награды - Георгиевского креста 4-й степени.

Получила она его за спасение с поля сражения раненого командира полка полковника

А.А. Граубе. 9 сентября 1915 года 105-й полк в ходе контрудара 31-го корпуса во время

Свенцянского

прорыва

пошел

в

наступление

на

карпатское

село

Доброславки

(в

настоящий момент - Брестская область, севернее города Пинска). В 1-ой роте были

убиты командир и офицеры, солдаты смешались и стали отходить. В этот момент перед

отступающими солдатами поднялась хрупкая женская фигурка сестры милосердия

Риммы Ивановой, которая перевязывала раненых в гуще боя. Она собрала вокруг себя

тех, кто еще мог держать оружие и с криком "Вперед! За мной!" повела в атаку. Видя

это, солдаты воодушевились, опрокинули врага и взяли линию вражеских окопов.

Однако во время атаки сама Римма Михайловна была ранена разрывной пулей и вскоре

скончалась от потери крови на месте своего геройского подвига.

Ее выдающийся

поступок получил огромный общественный резонанс. 17-го сентября Императорским

указом

Р.М.

Иванова

была

награждена

высшей

военной

офицерской

наградой

-

орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени. Ее семье было

пожаловано потомственное дворянство. Тот факт, что им была награждена женщина,

подчеркивает исключительность подвига, совершенного ею.

9 сентября Владимиру Иванову было разрешено вывезти тело погибшей сестры в

Ставрополь для захоронения. Утром 25 сентября гроб с телом Риммы Ивановой был

доставлен на родину. Встречать тело русской Жанны д'Арк, как ее окрестила пресса,

собралась масса народа. От вокзала вдоль Николаевского проспекта стояли войска,

вдоль которых белый катафалк, запряженный четверкой лошадей в белых попонах, вез

усыпанный цветами гроб. Впереди процессии на бархатных подушечках несли награды

Риммы Ивановой: орден Cв. Георгия, Георгиевский крест и медали. Похоронили Римму

возле храма Андрея Первозванного. Гроб в землю опускали под звуки оружейного

салюта. Впоследствии местное духовенство даже поднимало вопрос о причислении

Риммы

к

лику

святых.

Вскоре

Россия

вступила

в

длительную

полосу

смут

и

потрясений.

Могила

георгиевского

кавалера

Риммы

Ивановой

в

церковной

ограде

оказалась уничтоженной, а её имя - надолго забытым. В наши дни рядом с храмом

Андрея Первозванного на предполагаемом месте захоронения установили небольшое

надгробие.

На

здании

школы-интерната

(бывшей

Ольгинской

гимназии)

укрепили

мемориальную

доску.

В

местном

музее

открыли

экспозицию,

посвященную

единственной женщине, награжденной орденом Святого Георгия за воинский подвиг.

Вписали свои имена в анналы военной истории и кубанские казачки.

«Кубанские областные ведомости» сообщали 16 октября 1914 г. о том, что одним из

первых

георгиевских

кавалеров

среди

женщин

стала

сестра

милосердия

2-го

Елизаветинского госпиталя кубанская казачка Матвеева, которая только в одном бою

вынесла с места сражения 30 раненых»[2]. Появилась в кубанских боевых частях и

своя «кавалерист-девица» образца Первой мировой войны - Елена Чоба. Елена (1888-

1918), казачка станицы Роговской, служившая сиделкой в станичном, приемном покое.

В начале 1-й мировой войны в действующую армию был призван ее муж, где вскоре

погиб. Елена принимает решение идти на войну. «К этому решению её подтолкнула

весть о гибели мужа. «В боях погиб Михаил Чоба... послужил царю и Отечеству...» -

гласили страшные строчки извещения». [3]

Елена Чоба за свой счет снарядила полное казачье обмундирование и попросила

станичное обществово отправить ее на фронт. Так как просьба исходила от женщины,

которая славилась как лихая наездница (она постоянно участвовала в конно-спортивных

состязаниях - скачках, преодолении препятствий, рубке лозы, джигитовке - и часто

занимала призовые места), к ее заявлению все отнеслись с пониманием. Ловкость, сила

и мастерство Елены во владении оружием вызывали уважение даже бывалых воинов.

Благородный

порыв

казачки

поддержали

совет

стариков,

атаман

и

станичное

правление.

Выдав

Елене

ходатайство

к

начальнику

Кубанской

области

генерал-

лейтенанту М. П. Бабычу станичники проводили ее в Екатеринодар.

Казачка

там

остригла

волосы,

нарядилась

в

военную

форму

и

явилась

к

наказному

атаману.

«Тронутый ее патриотизмом и мужеством, Бабыч по-отечески поцеловал «Михаила»

(такое имя она себе выбрала) и благословил на труд ратный»[4]. 11 октября 1914г.

Елена Чоба с воинским эшелоном отправилась на фронт. Стойко перенося все тяготы

войны, Елена своей отвагой, удалью и добрым сердцем снискала всеобщее уважение.

Сражалась она так отважно, что мало кто мог предположить, что молодой безусый

«казак

Михаил»,

идущий

наравне

с

бывалыми

воинами

в

атаку,

—

женщина.

В

трудную минуту она могла ободрить, поддержат товарища, быстро и умело перевязать

рану. Да и в лихом бою казачка была не последней. Как-то в Карпатах группа наших

воинов

попала

в

окружение.

Умело

действуя

оружием,

Чоба

прорвалась

к

своим,

подняла и организовала их. Артиллеристы и пехотинцы решительно

бросились на

врага и прорвали окружение. За спасение двух батарей и группы русских солдат она

была награждена Георгиевским крестом. «В мае 1915 в одном из боёв Елена получила

пулевое ранение в ключицу. После лазарета была отправлена на излечение в свою

станицу. За мужество и героизм, проявленные в боях, награждена двумя Георгиевскими

крестами (3-й и 4-й ст.) и тремя медалями».[5] Мужественная женщина оставила их

при полковом знамени. «Казак-девица» — так иногда говорят о ней... Конечно, казак!

Да еще какой! Но главное все-таки то, что она - женщина, любя щая и преданная. И

подвиг ее — это прежде всего подвиг любви и верности. Погибла в станице Роговской

в 1918г., артиллерийский снаряд

разорвался во дворе её дома. Приведённые факты

свидетельствуют

о

проявленных

героических

и

мужественных

качествах

русских

женщин на фронтах войны. Не щадя себя, ценой собственной жизни они спасали солдат

и

офицеров,

вынося

их

с

поля

боя.

В

трудную

минуту

боя

не

боялись

взять

командование солдатами на себя, заменяя погибших офицеров.

Проводя исследование по данной теме, невольно возникают вопросы, на которые нет

ответов в литературе. Сложный вопрос для женщины, если она в составе мужского

военного подразделения. Как долго можно скрывать, что ты женщина? Быт и личная

гигиена в условиях окопной жизни, постоянные бои, погодные условия – это всё надо

выдержать, пережить. Для нас это трудно понять и представить.

4. Женские «батальоны смерти».

Летом 1917 году по всей стране стали создаваться «батальоны смерти», уже

своим названием демонстрировали готовность женщин отдать жизнь за Отечество и

своим примером поднять боевой дух армии.

Идею создания женских воинских формирований поддержал военный и морской

министр Временного правительства А. Ф. Керенский. В его адрес поступали десятки

телеграмм

от

женщин,

желавших

быть

зачисленными

в

батальоны.

В

одной

из

телеграмм говорилось: «Потрясённые происшедшим, мы, женщины свободной России,

не хотим быть рабами немцев, покрыть себя позором... и потому (решили.

— В. Р.)

просить Вас — составьте из нас, женщин, отряды, которые Вы поставите впереди

мужских войск, и мы клянёмся, что когда Вы скажете нам наступать, мы немедленно и

бесстрашно

пойдём

в

наступление,

погибнем,

но

умрём

за

родину.»[1]

В

адрес

Керенского

направлялись

также

протоколы

женских

собраний

и

разного

рода

докладные записки. В одной из них, подготовленной организационным комитетом

женских маршевых отрядов, читаем: «Настоящее положение фронта вызывает тревогу в

душе каждого русского человека. Позор — быть бездеятельным в наше тяжёлое время.

Любовь к Родине и желание внести свежие, интеллигентные силы в ряды нашего,

утомлённого долгой войной войска призывает нас стать в ряды защитников России. Мы

пойдём в армию, образуя исключительно женские отряды. Мы надеемся, что своим

выступлением нам удастся поднять упавшую энергию войск. Просим наш порыв,

руководимый

желанием

блага

Родины,

не

оставить

без

внимания

и

д ат ь

соответствующее разрешение о допущении женщин в армию»[1.]

Главное управление Генерального штаба (ГУГШ) создало комиссию по женской

трудовой повинности, а в штабах военных округов была начата работа по привлечению

женщин-добровольцев

к

военной

службе.

Однако

большинство

военных

женских

организаций

создавались

стихийно

—

в

Москве,

Киеве,

Минске,

Полтаве,

Екате -

ринбурге, Ташкенте и других городах.

29 июня 1917 года Военный совет утвердил представление ГУГШ «О сфор-

мировании войсковых частей из женщин-добровольцев», в соответствии с которым

было

запланировано

создать

два

отдельных

пехотных

батальона

(по

одному

в

Петрограде и Москве) и четыре отдельных команды для связи. Было утверждено

штатное расписание, согласно которому, в батальоне должно было состоять 19 офи-

церов, 5 чиновников, 1083 строевых и 85 нестроевых нижних чинов, 127 лошадей и 58

повозок обоза. [1]

В записке Всероссийского центрального комитета по организации добровольче-

ской армии начальнику мобилизационного отдела ГУГШ отмечалось, что «женское

добровольческое движение, если и не будет представлять из себя большой бое вой

силы,то, во всяком случае, будет иметь большую психологическую силу и может

служить стимулом для нерешительных частей войск и что защита Родины в истори-

ческий момент есть право всякого гражданина, в том числе и женщин.»

Первым регулярным женским формированием в России стал добровольческий

ударный

батальон

смерти

под

командованием

Марии

Леонтьевны

Бочкарёвой—

крестьянки по происхождению, добровольно отправившейся на фронт. Она назвалась

«Яшкой», и, отличаясь смелостью, не раз поднимала бойцов в штыки, за что была

награждена двумя Георгиевскими крестами и двумя Георгиевскими медалями. В

1917 году, когда в армии началось разложение, на участок фронта, где находилась

Бочкарёва,

приехал

председатель

Государственной

думы

М.

В.

Родзянко.

По

его

приглашению Мария выехала в Петроград на встречу с депутатами, во время которой,

как

она

позже

писала,

её

«осенило»:

необходимо

создать

батальон,

состоящий

исключительно из женщин, и сделать его «примером для армии, чтобы пробудить в

солдатах

боевой

дух».

Родзянко

организовал

Марии

встречу

с

генералом

А.

А.

Брусиловым, только что назначенным Верховным главнокомандующим, а затем — с

Керенским.

Оба

поддержали

идею

создания

ударных

женских

батальонов

и

предоставили Бочкарёвой полномочия по формированию первого женского батальона

смерти. Выступая 21 мая 1917 года в Мариинском дворце, Бочкарёва призвала: «Граж-

данки, все, кому дороги свобода и счастье России, спешите в наши ряды, спешите, пока

не поздно, остановить разложение дорогой нам родины. Непосредственным участием в

военных действиях, не щадя жизни, мы, гражданки, должны поднять дух армии и

просветительно-агитационной работой в её рядах вызвать разумное понимание долга

свободного гражданина перед родиной».

Около двух тысяч женщин откликнулись на призыв Бочкарёвой, но только 300 из

них прошли отбор и пополнили ряды батальона. Около 30 процентов добро волец

оказались

курсистками,

около

40

процентов

имели

среднее

образование.

Среди

«солдаток», как называла их Мария, были представительницы всех сословий. Так,

адъютантом

Бочкарёвой

стала

Мария

Скрыдлова

—

25-летняя

дочь

адмирала,

получившая

прекрасное

образование

и

знавшая

пять

языков.

В

батальоне

была

установлена жёсткая дисциплина. Основными принципами провозглашались: «честь,

свобода и благо родины»; «твёрдость и непоколебимость духа и веры»; «смелость и

отвага»;

«точность,

аккуратность,

настойчивость

и

быстрота

в

исполнении

приказаний»;

«безупречная

честность

и

серьёзное

отношение

к

д е л у » ;

«жизнерадостность,

вежливость,

доброта,

приветливость,

чистоплотность

и

аккуратность»; «уважение чужих мнений, полное доверие друг другу и стремление к

благородству». Ссоры и личные счёты признавались недопустимыми, унижающими

человеческое

достоинство.

Перед

отправкой

батальона

на

фронт

состоялись

торжественные проводы на Исаакиевской площади, где 28-летняя Бочкарёва приняла из

рук архиепископа знамя, на котором золотом была вышита её фамилия. Генерал Л. Г.

Корнилов вручил прапорщику Бочкарёвой револьвер и шашку с золотыми памятными

гравированными пластинками на эфесе.

27 июня батальон (в составе 786 человек) прибыл на Западный фронт и был

придан 525-му пехотному полку. Здесь он принял участие в Июньском наступлении

русской

армии.

9-10

июля,

несмотря

на

непрекращающийся

пулемётный

огонь

германцев, женский батальон отразил 14 атак и несколько раз переходил в контра таки;

только

на

пятый

день

после

начала

наступления

он

был

отведён

в

тыл.

Потери

составили более 100 убитых и около 200 раненых, 8 женщин пропали без вести. В

боевых действиях батальон участвовал вплоть до октября 1917 года. В одном из

рапортов начальнику штаба 10-й армии сообщалось: «По донесению командира 525

полка,

которому

была

временно

придана

женская

команда,

она

вела

себя

в

бою

геройски, всё время на передовой линии неся службу наравне с солдатами. Против

немцев по своему почину добровольцы бросались, как один, в контратаку, подносили

патроны, ходили в секреты, а некоторые и в разведку. Своей работой женская команда

подавала пример храбрости, мужества и спокойствия, поднимала дух солдат и доказала,

что каждая из этих женщин-героев достойна звания воина Русской армии... Спаянные

крепкой дисциплиной, ведут себя безупречно, сами обслуживают себя, исполняют

самую чёрную работу и не предъявляют никаких притязаний на улучшение своего

положения,

довольствуются

исключительно

тем,

что

предоставлено

и

остальным

солдатам»[1].

Весной — летом 1917 года были также созданы 1-й Петроградский женский бата -

льон, 2-й Московский женский батальон смерти, 3-й Кубанский женский ударный

батальон и команды связи: по две в Петрограде, Москве, Саратове и пять в Киеве. Не-

смотря на решение об ограничении числа женских формирований уже существующими,

стихийное формирование женских отрядов продолжилось.

Широкую известность

получил 1-й Петроградский женский батальон. Его формирование началось летом 1917-

го в Петрограде, в Инженерном Замке; затем местом его дислокации стала станция

Левашово

на

Финляндской

железной

дороге.

Батальон

состоял

из

четырёх

рот,

пулемётной

команды,

команд

конных

и

пеших

разведчиков,

сапёров,

связистов,

нестроевой части и обоза. Всего в батальоне была тысяча доброволиц, 12 офицеров и 3

унтер- офицера. Командиром батальона стал штабс-капитан А. В. Лосков.[1]

В первых числах ноября, вместо отправки на Румынский фронт, 1-й Петроградский

направили в Петроград — «для охраны Временного правительства». Однако Лосков

принял решение не вмешиваться в политическую борьбу и вывел батальон из города.

В

столице,

под

предлогом

содействия

доставке

бензина

с

завода

«Нобель»,

была

оставлена 2-я рота в количестве 137 человек. Два взвода этой роты должны были 24

октября

помочь

юнкерам

развести

Николаевский,

Дворцовый

и

Литейный

мосты,

чтобы

отрезать

от

центра

рабочие

районы

и

не

допустить

беспорядков.

Однако

матросы

и

отряды

Красной

гвардии

опередили их, и 2-я рота 1-го Петроградского

женского батальона заняла позиции в Зимнем дворце. На следующий день, после

сигнального выстрела с крейсера «Аврора», перед Зимним произошла перестрелка.

Женская рота была окружена, арестована солдатами Павловского гвардейского резерв-

ного полка и размещена в Павловских казармах. После требования английского консула

о немедленном освобождении женской роты она в полном составе была отправлена в

Левашово. В начале января 1918-го батальон прекратил своё существование: ещё 30

ноября 1917 года вышел декрет «О расформировании воинских частей из женщин-

добровольцев». В объяснительной записке

Лоскова, касающейся ликвидации дел

батальона

ввиду

его

расформирования,

отмечалось:

«В

период

переворота

и

гражданской войны, в направленную жизнь батальона была внесена сумятица, и всё

смешалось

в

общий

беспорядок,

причём

часть

доброволиц,

под

влиянием

паники

разошлась, не сдав вещей; другая часть доброволиц ни в каком случае не хотела сдавать

вещей,

считая

это

оскорбительным

для

солдата.»[1]

На

фронте

некоторое

время

оставались

части

2-го

Московского

женского

батальона

смерти,

3-го

Кубанского

женского ударного батальона, но участия в боевых действиях эти части не принимали.

Желая

изменить

положение

на

фронте,

летом

1917года,

Временное

правительство

поддержало

идею

Бочкарёвой

Марии

Леонтьевны

-

создание

женских

батальонов

смерти. Командир полка, в составе которого воевал батальон, дал исчерпывающую

характеристику участия женщин в боях. «В общем, все начальствующие лица признали,

что, «ввиду оказываемого женскими командами нравственного влияния на остальные

войсковые части, полезно привлекать их в армию». Правда, «в небольшом числе, т. к.

серьёзной боевой работы по своей физической слабости они» всё-таки «представлять

не могут». Да, женщины хотели помочь мужчинам воевать, поднять боевой дух, но это

была

наивность.

Остановить

разложение

армии,

нежелание

дальше

воевать,

самопожертвование женщин не дало желаемого результата. Изменить ситуацию на

фронте женские батальоны смерти не могли.

Список литературы.

1.

Романишина

В.

«Мы,

женщины

свободной

России,

не

хотим

быть

рабами

немцев…»// Родина.-2014.- № 11-с.21-26.

2.

Ратушняк

В.Н.

Кубанские

исторические

хроники.

Малоизвестное

об

известном. – Краснодар. «Перспективы образования», 2008.

3. Ратушняк В.Н. Родная Кубань. Страницы истории. - Краснодар. «Перспективы

образования», 2004.

4. Трёхбратов Б.А. Энциклопедический словарь по истории Кубани. – Краснодар.

«Эдви», 1997.

5. Летопись Кубанского казачьего войска: 1696-2006 / под. общ. ред. проф.

В.Н.Ратушняка. - Краснодар. «Перспективы образования», 2000.