«ЧУВСТВА ДОБРЫЕ»

Среди пассажиров пароходика, перевозящего людей с одного берега

на

другой,

оказались

два

мальчика

пяти

лет.

Как

только

дети

очутились на палубе, они принялись обследовать ее и обнаружили, что

железный пол гудит при ходьбе. Первым стал топать по полу Алеша.

Витю не пришлось уговаривать. И вот уже оба мальчика, хохоча от

радости, затопали во всю силу. Поднялся грохот. «Прекрати сейчас же,

- бросилась к Вите мама. – Ты разве не видишь – кругом люди! Думаешь,

им

приятно

слышать

этот

стук?»

Да

и

Алешу

бабушка

забрала.

«Нельзя так топать, ножки заболят», - уговаривала она мальчика.

Давайте

оценим

поступки

детей

и

реакции

близких.

Несомненно,

остановить детей было необходимо; шум, поднятый ими, не очень – то был

приятен

окружающим.

И

мама

Вити

именно

это

подчеркнула,

делая

замечание.

Алешина

же

бабашка

об

этом

и

не

упомянула;

она

побеспокоилась лишь о том, чтобы мальчику не было больно.

Обычно родители, делая замечание, даже самому маленькому ребенку,

всегда стараются объяснить, почему следует поступить так, а не иначе,

почему следует вести таким образом, а в другой раз – по – другому. Да и

дети сами хотят знать, почему именно так нужно вести себя, и, стремясь

подтвердить, что ведут себя правильно, ссылаясь на объяснения взрослых.

Но

вот

как

раз

эти

объяснения

одних

и

тех

же

правил

поведения

оказываются

весьма

разными.

Поэтому

и

представления

детей

о

нравственных правилах различны.

Спросите у пятилетних детей, почему нельзя драться, и вы получите

совершенно

разные

ответы:

«Нельзя

драться,

потому

что

заберут

в

полицию…», «…, потому что будет больно другому», «… в глаз можно

попасть»,

«Драться

–

это

плохо,

некрасиво»,

«Нельзя,

потому

что

накажут…», «Дерутся только плохие дети». Если задуматься над этими

ответами, то нетрудно увидеть, что в них отражается уровень нравственных

представлений

родителей

и

уровень

их

требований

к

детям.

Одни

родители, строя свои педагогические воздействия на запрете и наказании,

подают нравственные требования именно с таких позиций.: « Накажу, если

плохо будешь вести себя…». В сознании ребенка то или иное требование

взрослого

связывает

с

чувством

страха

перед

наказанием,

и

поэтому

ребенок

улавливает

только

определенный

смысл

правил:

нельзя

плохо

делать (брать чужое, драться, обижать других),

потому что увидят и

накажут, лишать чего – то приятного, «заберут в полицию»…Ну, а если не

увидят? Если можно скрыть свой неблаговидный поступок? Тогда твори,

что хочешь?

Другие,

как

это

сделала

Алешкина

бабушка,

пользуются

таким

понятным, таким близким каждому ребенку аргументом: « Не делай так, не

то тебе будет больно, плохо, неприятно». При таком обосновании правил

поведения родители, может быть, не осознавая этого, выдвигают на первый

план для ребенка заботу лишь о собственном «Я».

Однако правила нравственности можно толковать и с иных позиций –

позиций заботы, уважения и внимания к другому человеку. В сознании

ребенка такое объяснение соединяется с чувством доброты , гуманности:

«Нельзя драться, ибо другому человеку можно сделать больно». «Нельзя

обижать людей – это плохо, некрасиво». Так, или приблизительно так, мы

можем

объяснить

маленькому

ребенку

сущность

того

или

иного

нравственного требования.

Конечно,

чем

старше

он,

тем

глубже

будет

наша

беседа

на

нравственные темы. В раннем же возрасте, когда мы еще не можем в

достаточной мере обращаться к сознанию малыша, наиболее действенной

оказывается эмоциональная оценка того или иного поступка.

Не случайно Гегель сказал когда – то, что нравственность должна быть

насажена в ребенке как чувство.

Дело тут, очевидно, заключается в том, что чувство, закрепляясь в

психике ребенка постепенно начинает побуждать его к поступкам. Целый

ряд черт характера, особенностей личности складывается у ребенка на

основе тех или иных чувств. Мы говорим, что ребенок труслив или смел,

жизнерадостен

или

угрюм,

застенчив

или

развязен.

Все

эти

качества

возникают у него, конечно, под влиянием многих обстоятельств, но среди

них одно из самых существенных то, какие чувства полагают в основу

своих воздействий воспитывающие ребенка люди. В одной семье ребенка за

его

неблаговидные

поступки

чаще

стыдят,

чем

наказывают;

в

другой,

напротив, чаще наказывают, чем стыдят; в третьей, поправляют его ошибки,

внушая что нужно быть добрым и по отношению к людям, к животным, к

природе; в четвертой, воспитывают безразличие или даже брезгливость к

четвероногим друзьям….

Итак,

родители

довольно

часто

в

своем

воздействии

на

ребенка

опираются

или

на

чувство

доброты,

сострадания,

жалости,

или

же

на

чувство страха. Что собой представляют эти чувства?

Доброта,

сострадание

–

чувства,

присущие

только

человеку,

и

возникли

они

в

человеческом

обществе

как

отражение

сотрудничества,

солидарности людей. Именно эти чувства делают человека по-настоящему

человечным. Если

горе другого – твое сострадание, только тогда

ты

поймешь, как больно другому, и только тогда придешь на помощь человеку,

защитишь, ограбишь….

Даже

простое

наше

соболезнование,

сопереживание,

сочувствие

облегчает другому сострадание, облегчает горе, будто уменьшает его. По

сути,

настоящая

доброта

реальна

только

тогда,

когда

она

сращена,

сплавлена

с

жалостью,

страданием.

Причем

искрение,

истинное

сострадание,

истинная

доброта

всегда

активны.

И

поэтому

пустыми

кажутся

споры

о

пассивной

доброте,

об

унижающей

жалости.

Помочь

человеку в его горе; сказать ему прямо и открыто о его вине; мягко, но не

преуменьшая ошибки, объяснить ему, в чем он заблуждается,

когда ему

тяжело, - все это сострадание, доброта, нежное, чистое и блогородное

чувство.

…маленький Саша играет с мамой в мяч. Когда ему удается поймать

мяч, радости нет предела. Но вот случается ужасное – мяч попадает маме в

лицо.

Сделав

вид,

что

ей

очень

больно,

мать

закрыла

лицо

руками

и

«плачет». Выражение лица Саши сморщивается, он вот-вот готов заплакать.

Подбегает

к

маме,

гладит

ее

по

голове,

а

потом

с

трудом

отдирает

прилипшую

к

карману

конфету

и

притягивает

ей:

«

На,

не

плачь!»

Маленький человек не просто сочувствует матери, он действует: понимает

мать, утешает её.

Все это по-детски наивно. Но именно в таких простых житейских

ситуациях и начинается воспитание истинно человеческого сострадания,

воплощенного в поступок. А унижающим сострадании станет, если отнять

у него эту активность, если свести её к потоку жалких слов.

Но можно и такое услышать: «Какая еще жалость? Она расслабляет! А

человек должен быть сильным, мужественным. Да разве на жалости нужно

воспитывать человека?» И как это ни странно, такое мнение не редкость. Не

здесь ли корни жестокости, озлобленности, ненависти к человеку? К.Д.

Ушинский

когда-то

писал: «Существует

убеждение,

кажущееся

для

многих предрассудком, что злая кормилица вскормит и злого ребенка, но

это и не совсем предрассудок. Конечно, злость не может передаваться

через

молоко,

хотя

молоко

злой

раздражительной

женщины

портит

желудок ребенку, но злая женщина обращается зло с ребенком и своим

обращением, а не только сеет в нем семена злости и трусости. Не должны

забываться,

что

первое

понятие

о

человеке,

которое

впоследствии

закрепляется словом, образуется в ребенке в бессловесном периоде его

жизни и что на образование этого понятия имеют решительное влияние

те первые человеческие личности, которые отразятся в душе ребенка и

лягут в основу его будущих отношений с людьми. И счастливо дитя, если

первое человеческое лицо, отразившееся в нем, есть полное любви и ласки

лицо матери »

Очень

много

написано

о

детской

жестокости,

о

безразличии

маленького ребенка к смерти и страданиями животных, горю человека. А

насмешки над физическими недостатками товарищей, издевательства над

тихим и робкими детьми? Девочка с ожесточением бьет куклу: «Вот тебе,

вот тебе, чтобы знала! Только надела тебе чистое платье, а ты уже вся

вымазалась!» мальчик подбегает к ровеснице и с явным удовольствием

дергает её за косу. Обидные прозвища, а словечки, подчеркивающие тот или

иной

физический

недостаток?

Все

это,

к

сожилению,

можно

нередко

наблюдать во взаимоотношениях детей.

Давно опровергнуто мнение, что нравственные качества врожденны,

наследственно обусловлены. Задумываясь над жестокостью детей, можно

прийти к одному лишь выводу: возникновение у ребенка этой черты почти

всегда

соответствующий

отзвук

системы

воспитания,

унижающего,

оскорбляющего тона и стиля поведения взрослых по отношению к ребенку

и друг к другу.

«Человек

только

тогда

может

сочувствовать

общественному

несчастью,

-

писал

Дзержинский,

-если

он

сочувствует

какому

–

то

конкретному несчастью каждого отдельного человека».

Иная

природа

у

страха.

Это

чувство

передано

нам

от

животных

предков для защиты организма от всяческих опасностей. И потому страх –

глубоко индивидуалистическое чувство: « Мне страшно, я хочу избежать

опасности

или

какой

–

то

неопрятности,

мне

будет

больно»

и

т.д.

несомненно, уничтожать страх в человеке невозможно, да это и не нужно.

Но когда опираются на него постоянно, когда преподносят ребенку правила

поведения, как бы стремясь предупредить о грозящей ему наказании или

возможных неприятностях, это воспитывает трусость и лицемерие.

Конечно,

воспитание

не

столь

простая

вещь,

что

достаточно

и

гуманизма

и

мы

немедленно

изменяем

личности

ребенка.

Все

гораздо

сложнее, особенно в более старшем возрасте, когда уже многое в характере

закреплено. Но именно поэтому развитие добрых чувств должно начинаться

с первых лет жизни ребенка, мы говорили об этом в разделе посвященному

раннему

детству.

«От3-х

до

6-ти»

эти

чувства

могут

и

должны

быть

развиты, углублены.

«Видишь, Наташа упала, помоги ей встать».

«Нехорошо смеяться над Володей, он не виноват, что заикается».

Есть

десятки,

сотни

поводов

для

того,

чтобы

воспитать

доброту,

способность к сочувствию. Нужно только не забыть об этом.