Литературная гостиная, посвященная 195-

летию Ф.М. Достоевского

«Их воскресила любовь…».

Составитель:Бакирова Надежда Павловна, учитель русского языка и

литературы МБОУ СОШ № 18 г.о.Химки Московской области.

Цель: Развитие интеллектуальной и духовно-нравственной сферы

личности человека через участие в деятельности литературно-

музыкальной гостиной.

Задачи:

1.

углубление представлений о творчестве Ф.М. Достоевского

2.

развитие познавательных процессов, которые лежат в основе

читательского восприятия;

3.

развитие читательского воображения;

4.

обогащение фонда жизненных впечатлений;

5.

приобщение учащихся к самостоятельному чтению;

6.

формирование речевой культуры,

7.

обучение навыкам сценической речи, дикции, мимики и пластики;

8.

организация досуга.

9.

Оборудование:

10.актовый зал, сцена, зрительный зал, стулья стоят полукругом;

11.стол, накрытый скатертью, кресло, этажерка с книгами Ф.М.

Достоевского – все размещено под сценой;

12.баннер с изображением Петербурга – на сцене;

13.два небольших стола с чернильницами и гусиными перьями, на одном

горшочек с геранью, на другом – стопка писем;

14.в центре сцены небольшая скамейка

«Их воскресила любовь…»

Сценарий

литературная гостиная, посвященная 195-летию Ф.М. Достоевского.

(муз. Чайковский 6 симфония 13:51)

Хозяйка салона (Читает книгу):

« Их воскресила любовь, сердце одного заключало бесконечные источники

жизни для сердца другого» (зарывает книгу, обращаясь к зрителям):

Прочитаны последние страницы еще одного романа Достоевского… Сколько

чувств, переживаний, глубоких размышлений рождают произведения

великого мастера, настоящего художника слова.. Как умеет он точно

подметить мельчайшие движения и порывы человеческой души. Кажется, что

не автор пишет книгу, а сами герои, исходя из своих благородных или дурных

наклонностей, творят сюжет произведения. Поражает страстность и

жизненность действующих лиц. Достоевский, как четко прорисованную

картину, раскрывает перед читателем внутренний мир человека со своими

островками света и затаенными затемненными уголками.

(муз. вкл. Вокализ Рохманинова)

Особое место в его произведениях занимает ЛЮБОВЬ, это великое и до

конца так и не познанное людьми чувство. Именно оно лежит в основе

многих поступков его героев. Любовь для Достоевского — это не тихая

пристань в райском уголке. Это прежде всего серьезная работа над собой, над

своим духовным ростом, над преодолением своих слабостей, и

самопожертвование. Любовь через и за страдание. Нередко главные герои

писателя, будучи людьми верующими и совестливыми, готовы даже заменить

настоящую любовь к обычному человеку, на любовь-жалость, любовь-

спасение к обиженному и страдающему.

Любовь – светлое, всепобеждающее чувство. Испытавшим и пережившим

любовь героям писатель дарует очищение и освобождение от тягот и

страданий.

Литературная гостиная открывает сегодня свои двери для вас, читатели и

почитатели творчества Федора Михайловича Достоевского. Я приглашаю вас

в путешествие по страницам лучших произведений великого мастера, вместе

с героями его книг прочувствовать и пережить самые драматичные события

их жизни.

Звучит музыка… (вкл. Чайковский 6 симфония 17:55)

Первым произведением Ф.М. Достоевского был роман в письмах "Бедные

люди". "…глубоко разорвала мне сердце их грустная история", - признавался

сам автор, рассказавший о любви нищего, стареющего титулярного

советника, честного и чистого, к оскорбленной и грустной девушке-сироте.

Это маленький человек в социальном смысле, но отнюдь не в нравственном.

И письма, которые дышат искренней большой любовью,

самоотверженностью, чувством человеческого достоинства, - яркое тому

подтверждение.

Сцена «Бедные людей».

(муз. вкл. Чайковский 6 симфония 17:55)

Макар:

Бесценная моя Варвара Алексеевна!

Вчера я был счастлив, чрезмерно счастлив, донельзя счастлив! Вы хоть раз в

жизни, упрямица, меня послушались. Вечером, часов в восемь, просыпаюсь

(вы знаете, маточка, что я часочек-другой люблю поспать после должности),

свечку достал, приготовляю бумаги, чиню перо, вдруг, невзначай, подымаю

глаза, — право, у меня сердце вот так и запрыгало! Так вы-таки поняли, чего

мне хотелось, чего сердчишку моему хотелось! Вижу, уголочек занавески у

окна вашего загнут и прицеплен к горшку с бальзамином, точнехонько так,

как я вам тогда намекал (муз. выкл.) ; тут же показалось мне, что и личико

ваше мелькнуло у окна, что и вы ко мне из комнатки вашей смотрели, что и

вы обо мне думали. И как же мне досадно было, голубчик мой, что

миловидного личика-то вашего я не мог разглядеть хорошенько! Было время,

когда и мы светло видели, маточка. Не радость старость, родная моя! Вот и

теперь всё как-то рябит в глазах; чуть поработаешь вечером, попишешь что-

нибудь, наутро и глаза раскраснеются, и слезы текут так, что даже совестно

перед чужими бывает. Однако же в воображении моем так и засветлела ваша

улыбочка, ангельчик, ваша добренькая, приветливая улыбочка; и на сердце

моем было точно такое ощущение, как тогда, как я поцеловал вас, Варенька,

— помните ли, ангельчик? Знаете ли, голубчик мой, мне даже показалось, что

вы там мне пальчиком погрозили? Так ли, шалунья?

Об одном прошу: отвечайте мне, ангельчик мой, как можно подробнее. Я вам

при сем посылаю, Варенька, фунтик конфет; так вы их скушайте на здоровье,

да, ради бога, обо мне не заботьтесь и не будьте в претензии. Ну, так

прощайте же, маточка. (муз. вкл. Чайковский 6 симф. 18:54)

Целую ваши пальчики, маточка,

и пребываю вашим нижайшим слугою и вернейшим другом

Макаром Девушкиным.

Варя:

Милостивый государь, Макар Алексеевич!

Знаете ли, что придется наконец совсем поссориться с вами? Клянусь вам,

добрый Макар Алексеевич, что мне даже тяжело принимать ваши подарки. Я

знаю, чего они вам стоят, каких лишений и отказов в необходимейшем себе

самому. Сколько раз я вам говорила, что мне не нужно ничего, совершенно

ничего; что я не в силах вам воздать и за те благодеяния, которыми вы доселе

осыпали меня. И зачем мне эти горшки? (муз. выкл.) Ну, бальзаминчики еще

ничего, а геранька зачем? Одно словечко стоит неосторожно сказать, как

например об этой герани, уж вы тотчас и купите; ведь, верно, дорого? Что

запрелесть на ней цветы! Где это вы достали такую хорошенькую гераньку?

Я ее посредине окна поставила, на самом видном месте; на полу же поставлю

скамейку, а на скамейку еще цветов поставлю; вот только дайте мне самой

разбогатеть!

(муз. вкл.) Я сегодня чувствую себя очень нездоровою. Во мне жар и озноб

попеременно. Вы напрасно стыдитесь ходить к нам, Макар Алексеевич.

Какое другим дело! Вы с нами знакомы, и дело с концом!.. Прощайте, Макар

Алексеевич. Более писать теперь не о чем, да и не могу: ужасно

нездоровится. Наипреданнейшая

и покорнейшая услужница ваша

Варвара Доброселова.

Макар:

Милостивая государыня, Варвара Алексеевна!(муз. выкл.)

Ах, маточка моя, что это с вами! Ведь вот каждый-то раз вы меня так пугаете.

Пишу вам в каждом письме, чтоб вы береглись, чтоб вы кутались, чтоб не

выходили в дурную погоду, осторожность во всем наблюдали бы, — а вы,

ангельчик мой, меня и не слушаетесь. Ах, голубчик мой, ну, словно вы дитя

какое-нибудь! Ведь вы слабенькие, как соломинка слабенькие, это я знаю.

Чуть ветерочек какой, так уж вы и хвораете. Так остерегаться нужно, самой о

себе стараться, опасностей избегать и друзей своих в горе и в уныние не

вводить.

Сегодня я весь день всё только об вас и думаю. У меня за вас, родная моя, все

сердце изныло. Ведь вот, душечка моя, я вот знаю, что у вас теплого салопа

нет. Уж эти мне петербургские весны, ветры да дождички со снежочком, —

уж это смерть моя, Варенька! Такое благорастворение воздухов, что убереги

меня, господи!

Ваш всегдашний и верный друг

Макар Девушкин.

Варя:

Ради бога, не тревожьтесь, друг мой, единственный доброжелатель мой!

Федора все преувеличивает: я не больна. Я только простудилась немного

вчера, когда ходила на Волково к матушке панихиду служить.

Зачем вы не пошли вместе со мною; я вас так просила.

Макар:

Ах, душенька моя, что это вы опять в самом деле стали писать?.. о чем вы

блажите-то! да как же мне ходить к вам так часто, маточка, как? я вас

спрашиваю. Разве темнотою ночною пользуясь; да вот теперь и ночей-то

почти не бывает: время такое. Я и то, маточка моя, ангельчик, вас почти

совсем не покидал во всё время болезни вашей, во время беспамятства-то

вашего; но и тут я и сам уж не знаю, как я все эти дела обделывал; да и то

потом перестал ходить; ибо любопытствовать и расспрашивать начали. Здесь

уж и без того сплетня заплелась какая-то. Я на Терезу надеюсь; она не

болтлива; но всё же, сами рассудите вы, маточка, каково это будет, когда они

всё узнаю про нас? Что-то они подумают и что они скажут тогда? Так вот вы

скрепите сердечко, маточка, да переждите до выздоровления; а мы потом уж

так, вне дома, где-нибудь рандеву дадим .

Варя:

Да что вы никогда сами не зайдете ко мне? изредка только глаза покажете.

Почти только по воскресеньям у обедни и видимся. Экой же вы нелюдим

какой! Вы точно как я! А ведь я вам почти родная. Не любите вы меня, Макар

Алексеевич, а мне иногда одной очень грустно бывает. Иной раз, особенно в

сумерки, сидишь себе одна-одинешенька. Сидишь, думаешь-думаешь, —

вспоминаешь всё старое, и радостное, и грустное, — всё идет перед глазами,

всё мелькает, как из тумана. Я только привязана к вам всею душою, люблю

вас крепко, сильно, всем сердцем, но — горька судьба моя! — я умею любить

и могу любить, но только, а не творить добро, не платить вам за ваши

благодеяния. Не держите же меня более, подумайте и скажите ваше

последнее мнение.(муз. вкл. Чайковский 6 симф. 20:13) В ожидании

пребываю

вас любящая

В. Д.

Макар:

Умоляю вас, родная моя, не разлучайтесь со мною теперь, теперь, когда я

совершенно счастлив и всем доволен. Голубчик мой! Я со слезами на глазах

вчера каялся перед господом богом, чтобы простил мне господь все грехи

мои в это грустное время. Об вас вспоминал с умилением в молитве. Вы

одни, ангельчик, укрепляли меня, вы одни утешали меня, напутствовали

советами благими и наставлениями. Я этого, маточка, никогда забыть не могу.

Ваши записочки все перецеловал сегодня, голубчик мой!(муз. тише) Ну,

прощайте, маточка. Прощайте же, ангельчик. Прощайте. (муз. громче)

Вам душевно преданный

Макар Девушкин.

Варя:

Добрый друг мой и благодетель, вы ошибетесь, если будете подозревать меня

в нечувствительности и неблагодарности. Я умею оценить в моем сердце всё,

что вы для меня сделали, защитив меня от злых людей, от их гонения и

ненависти.

(муз. тише)Я вечно буду за вас бога молить, и если моя молитва доходна к

богу и небо внемлет ей, (муз. громче) то вы будете счастливы.

Ваша

Варвара Доброселова.

(муз. Вокализ Рохманинова)

1чтец:

Последняя любовь

Фёдор Тютчев

О, как на склоне наших лет

Нежней мы любим и суеверней...

Сияй, сияй, прощальный свет

Любви последней, зари вечерней!

Полнеба обхватила тень,

Лишь там, на западе, бродит сиянье,-

Помедли, помедли, вечерний день,

Продлись, продлись, очарованье.

Пускай скудеет в жилах кровь,

Но в сердце не скудеет нежность...

О ты, последняя любовь!

Ты и блаженство и безнадежность.

Запись (+аудиофайл печатная машинка):

"О, Это большое для меня было счастье: Сибирь и каторга! Я там себя

понял… Русского человека понял". " Что сделалось с моей душой, с моими

верованиями, с моим умом и сердцем в эти четыре года - не скажу тебе.

Долго рассказывать. Но вечное сосредоточение в самом себе, куда я убегал

от горькой действительности, принесло свои плоды"

Из письма Ф. М. Достоевского

Хозяйка гостиной:

В 1848 году Достоевский пишет произведение «Белые ночи».

«Завязка этой повести смахивает на сказку и никак не напоминает собою что-

нибудь похожее на действительность». Сентиментальный роман – так

определяет жанр этого произведения сам автор - «один из самых поэтических

в русской

литературе, оригинальный по мысли и совершенно изящный по исполнению»

" Сияющая личность Христа спасала Достоевского на каторге: "…Нет ничего

прекраснее, глубже, разумнее и совершеннее Христа… если бы мне кто

сказал, что Христос вне истины, то мне лучше бы хотелось оставаться с

Христом, нежели с истиной".

Христос Достоевского - это родственная любовь всех людей к общей их

матери - природе, братская любовь всех людей друг к другу.

Сцена «Белые ночи»

(муз. Чайковский 6 симфония 2:04)

Боже, как всё это кончилось! Чем всё это кончилось! Я пришел в девять

часов. Она была уже там. Я еще издали заметил ее; она стояла, как тогда, в

первый раз, облокотясь на перила набережной, и не слыхала, как я подошел к

ней. (муз. выкл)

Мечтатель: Настенька, Настенька!

Настенька: Ну где же письмо? Вы принесли письмо?

Мечтатель: Нет, нет у меня письма

Настенька: Ну, Бог с ним! Бог с ним! Если он так оставляет меня. Не

утешайте меня, не говорите про него, не говорите, что он придёт. О, как это

бесчеловечно-жестоко! И ни строчки, ни строчки! Хоть бы отвечал, что я не

нужна ему, что он отвергает меня.

Мечтатель: Слушайте, Настенька, я пойду завтра к нему от вашего имени.

Спрошу его обо всем, расскажу ему все. Вы напишите письмо!

Настенька: Нет, мой друг, нет. Довольно! Больше ни слова, ни одного слова от

меня, ни строчки- довольно! Я его позабуду... (муз. вкл. Чайковский 6 симф.

4:37) Слушайте! Скажите, вы бы не так поступили? Вы бы не бросили той,

которая сама к вам пришла, вы бы не бросили ей в глаза бесстыдной

насмешки над её слабым, глупым сердцем? Вы поберегли бы её? Вы бы

представили себе, что она была одна, что она не умела усмотреть за собой,

что она не умела себя уберечь от любви к вам, что она не виновата, что она,

наконец, не виновата... Что она ничего не сделала!.. О, Боже мой, Боже мой!..

Мечтатель: Настенька, милая моя Настенька, я не могу молчать, я должен

наконец говорить, высказать, что у меня накипело тут, в сердце...Слушайте,

это несбыточно, но я вас люблю. (муз. выкл)

Настенька: Ну, я давно знала, что вы меня любите, но только мне всё

казалось, что вы меня так, просто, как-нибудь любите...

Мечтатель: Сначала было просто Настенька, а теперь, теперь... Я точно

также, как вы, когда вы пришли к нему с вашим узелком. Нет, хуже чем вы,

Настенька,

потому что он тогда никого не любил, а вы любите . Я был друг ваш, ну я и

теперь друг. Я бы не став вас терзать, в эту минуту, своим эгоизмом. Когда вы

сидели и плакали, я думал, что вы... Я думал... Уж больше его не любите. Я,

конечно, человек простой, бедный, такой незначительной, только не в этом

дело. Только я бы вас Так любил, так любил, что если бы вы еще и любили

его и продолжали любить, то все-таки не заметили бы, что моя любовь как-

нибудь для вас тяжела. Ох, Настенька, Настенька!

Настенька: Не плачьте же, я не хочу, чтоб вы плакали, пойдёмте, встаньте,

пойдёмте со мной, я вам, может быть, скажу что-нибудь... Да, уж коли теперь

он оставил меня, Коль он позабыл меня, хотя я нщё и люблю его(не хочу вас

обманывать)... Но, послушайте, отвечайте мне. Если б я, например, вас

полюбила, то есть если б я только...

Мечтатель: Послушайте, Настенька, знаете что? Я уйду от вас, вот что! А то я

только мучаю вас! Прощайте!

Настенька: Стойте, выслушайте меня. Вот что. Я целый год его любила. Он

презрел это; он насмеялся надо мною,- Бог с ним! Я— я не люблю его,

потому что я могу любить только то, что великодушно, что понимает меня,

что благородно. Ну, кончено! Но почем знать, добрый друг мой... (муз. вкл.

Чайковский 6 симф. 5:40) Может быть, я должна любить другого, а не его... Я

вам хотела сказать, что если, несмотря на то что я люблю его (нет, любила

его)... Если вы не захотите меня оставить одну в моей судьбе, без утешения,

без надежды, если вы захотите любить меня всегда, как теперь меня любите,

то клянусь, что благодарность... что любовь моя будет наконец достойна

вашей любви... Возьмёте ли вы теперь мою руку?

Мечтатель: Да, Настенька, да! Довольно об этом! Теперь я счастлив! (муз.

вкл. Чайковский 6 симф. 5:36)

Аудиозапись:

И мы не знали, что говорить, мы смеялись, мы плакали, мы говорили тысячи

слов без связи и мысли; мы то ходили по тротуару, то вдруг возвращались

назад и пускались переходить через улицу; потом останавливались и опять

переходили на набережную; мы были как дети...

Настенька: Пора теперь, пора мне домой; я думаю, очень поздно, полно нам

так ребячиться!

Мечтатель: Да, Настенька, только я теперь не усну, я домой не пойду!

-Я тоже, кажется, не засну; только вы проводите меня...

Мечтатель: Непременно!

Посмотрите на небо, Настенька, посмотрите! Завтра будет чудесный день!

Какое голубое небо, какая луна! Построите: вот это желтое облако теперь

застилать ее, смотрите же, смотрите! Нет, оно прошло мимо. Смотрите же,

смотрите!

(муз. вкл. Чайковский 6 симф. 2:03)

Аудиозапись:

Но Настенька не смотрела на облако, она стояла молча, как вкопанная; через

минуту она стала как-то робко, тесно прижиматься ко мне. Рука ее задрожала

в моей руке; я поглядел на нее. Она оперлась на меня еще сильнее.

В эту минуту мимо нас прошел молодой человек. Он вдруг остановился.

Мечтатель: Кто это, Настенька?

Настенька: Это он! -отвечала она шепотом, еще ближе, еще трепетнее

прижимаясь ко мне… Я едва устоял на ногах. (муз. вкл. 2:47)

- Настенька! Настенька! Это ты! – послышался голос за нами, и в ту же

минуту молодой человек сделал к нам несколько шагов.(муз. вкл. 4:37)

Аудиозапись:

Как она вздрогнула! Как она вырвалась из рук моих и порхнула ему

навстречу!.. Я стол и смотрел на них как убитый. Но она едва подала ему

руку, едва бросилась в его объятия, как вдруг снова обернулась ко мне,

очутилась подле меня, как ветер, как молния, и, прежде, чем я успел

опомниться, обхватила мою шею обеими руками и крепко, горячо поцеловала

меня. Потом, не сказав мне ни слова, бросилась снова к нему, взяла его за

руки и повлекла его за собою.

Я долго стоял и глядел им вслед… Наконец оба они исчезли с глаз моих.

(муз. Вакализ Рохманинова)

2 чтец:

Я люблю тебя

Константин Бальмонт

Я люблю тебя больше, чем Море, и Небо, и Пение,

Я люблю тебя дольше, чем дней мне дано на земле.

Ты одна мне горишь, как звезда в тишине отдаления,

Ты корабль, что не тонет ни в снах, ни в волнах,

ни во мгле.

Я тебя полюбил неожиданно, сразу, нечаянно,

Я тебя увидал - как слепой вдруг расширит глаза

И, прозрев, поразится, что в мире изваянность спаяна,

Что избыточно вниз, в изумруд, излилась бирюза.

Помню. Книгу раскрыв, ты чуть-чуть шелестела страницами.

Я спросил: "Хорошо, что в душе преломляется лед?"

Ты блеснула ко мне, вмиг узревшими дали, зеницами.

И люблю - и любовь - о любви - для любимой - поет.

(муз. вкл. Чайковский 6 симф. 0:16)

Хозяйка гостиной:

Как исповедь героя, в которой бы раскрывалась борьба двух начал - добра и

зла - в сердце человеческом, замыслил Достоевский "Преступление и

наказание". Роман «Преступление и наказание» - одна из самых сложных

книг в истории мировой литературы. Д писал издателю : «Могу ли я

надеяться поместить в вашем журнале "Русский вестник" мою повесть? Это

психологический отчет одного преступления. Действие современное, в

нынешнем году. Молодой человек, исключенный из студентов университета,

мещанин по происхождению, и живущий в крайней бедности, по

легкомыслию, по шатости в понятиях поддавшись некоторым странным

"недоконченным" идеям, которые носятся в воздухе, решился разом выйти из

скверного своего положения. Он решился убить одну старуху, титулярную

советницу, дающую деньги на проценты…

(Как скажет следователь Порфирий Петрович, персонаж этого романа, «тут

дело фантастическое мрачное, дело современное. Нашего времени случай-с,

когда помутилось сердце человеческое, когда цитируется фраза, что кровь

«освежает», когда вся жизнь проповедуется в комфорте…». )

Сцена из «Преступления и наказания».

(муз. вкл. Чайковский 6 симф. 2:20)

Аудиозапись:

Чтоб уже не рассуждать и не мучиться, он быстро отворил дверь и с порога

посмотрел на Соню. Она сидела, облокотясь на столик и закрыв лицо руками,

но, увидев Раскольникова, поскорей встала и пошла к нему навстречу, точно

ждала его.(муз. выкл.)

Соня: Что бы со мной без вас-то было! - быстро проговорила она, сойдясь с

ним среди комнаты. Очевидно, ей только это и хотелось поскорей сказать ему.

Затем и ждала.

Соня: Что с вами?

Раскольников: Ничего, Соня. Зачем только тебя-то я пришел мучить?

Соня: Ох, как вы мучаетесь! - с страданием произнесла она, вглядываясь в

него.

Раскольиков: Все вздор!.. Вот что, Соня, - помнишь ты, что я вчера хотел тебе

сказать?

- Я сказал, уходя, что, может быть, прощаюсь с тобой навсегда, но что если

приду сегодня, то скажу тебе... кто убил Лизавету.

- Ну так вот, я и пришел сказать.

Соня: Так вы это в самом деле вчера... - почему ж вы знаете?

Раскольников: Знаю.

Соня: Нашли, что ли, его?

Раскольников: Нет, не нашли.

Соня: Так как же вы про это знаете?

- Да вы... меня... что же вы меня так... пугаете? - проговорила она, улыбаясь

как ребенок

Раскольников: Стало быть, я с ним приятель большой... коли знаю, - он

Лизавету эту... убить не хотел... Он ее... убил нечаянно... Он старуху убить

хотел... когда она была одна... и пришел... А тут вошла Лизавета... Он тут... и

ее убил.

(муз. вкл. Чайковский 6 симфония 11:18)

Соня: Господи! (вырвался ужасный вопль из груди ее. Бессильно упала она на

постель, лицом в подушки. Но через мгновение быстро приподнялась, быстро

придвинулась к нему, схватила его за обе руки и, крепко сжимая их, как в

тисках, тонкими своими пальцами, стала опять неподвижно, точно

приклеившись, смотреть в его лицо. Этим последним, отчаянным взглядом

она хотела высмотреть и уловить хоть какую-нибудь последнюю себе

надежду. Но надежды не было; сомнения не оставалось никакого; все было

так!)

Раскольников: Полно, Соня, довольно! Не мучь меня!

(Как бы себя не помня, она вскочила и, ломая руки, дошла до средины

комнаты; но быстро воротилась и села опять подле него, почти прикасаясь к

нему плечом к плечу. Вдруг, точно пронзенная, она вздрогнула, вскрикнула и

бросилась, сама не зная для чего перед ним на колени.) (муз.выкл.)

Соня: Что вы, что вы это над собой сделали!

Раскольников: Странная какая ты, Соня, - обнимаешь и целуешь, когда я тебе

сказал про это.

Соня: Нет, нет тебя несчастнее никого теперь в целом свете!

Раскольников: Ты не оставишь меня, Соня? (говорил он, чуть не с надеждой

смотря на нее.)

Соня: Нет, нет; никогда и нигде! - за тобой пойду, всюду пойду!.. И зачем,

зачем я тебя прежде не знала! Зачем ты прежде не приходил?

Раскольников: Вот и пришел.

Соня: Да как вы, вы, такой... могли на это решиться?..

- Ты был голоден! ты... чтобы матери помочь? Да?

Раскольников: Нет, Соня, нет, - бормотал он, отвернувшись и свесив голову, -

не был я так голоден...

Знаешь, Соня, - сказал он вдруг с каким-то вдохновением, - знаешь, что я тебе

скажу: если б только я зарезал из того, что голоден был, - продолжал он,

упирая в каждое слово и загадочно, но искренно смотря на нее, - то я бы

теперь... счастлив был! Знай ты это!

- Потому я и звал с собою тебя вчера, что одна ты у меня и осталась.

А я ведь искренно рассказал, правду!

Соня: Да какая ж это правда! О господи!

Раскольников: Я ведь только вошь убил, Соня, бесполезную, гадкую,

зловредную.

Соня: Это человек-то вошь!

Раскольников: Да ведь и я знаю, что не вошь. Это все не то; ты справедливо

говоришь. Совсем, совсем, совсем тут другие причины!.. Я давно ни с кем не

говорил, Соня... (муз. вкл. Чайковский 6 симф. 41:28) Голова у меня теперь

очень болит.

Аудиозапись:

Глаза его горели лихорадочным огнем. Он почти начинал бредить;

беспокойная улыбка бродила на его губах. Сквозь возбужденное состояние

духа уже проглядывало страшное бессилие. Соня поняла, как он мучается. У

ней тоже голова начинала кружиться. (муз. тише)

Раскольников: Я догадался тогда, Соня, - продолжал он восторженно, - что

власть дается только тому, кто посмеет наклониться и взять ее. У меня тогда

одна мысль выдумалась, которую никто и никогда еще до меня не

выдумывал! Мне вдруг ясно, как солнце, представилось, что как же это ни

единый до сих пор не посмел и не смеет, проходя мимо всей этой нелепости,

взять просто-запросто все за хвост и стряхнуть к черту! Я... я захотел

осмелиться и убил... я только осмелиться захотел, Соня, вот вся причина!

(муз. выкл.)

Соня: О, молчите, молчите! - вскрикнула Соня, всплеснув руками. - От бога

вы отошли, и бог вас поразил, дьяволу предал!..

Раскольников: Кстати, Соня, это когда я в темноте-то лежал и мне все

представлялось, это ведь дьявол смущал меня? а?

Соня: Молчите! Не смейтесь, богохульник, ничего, ничего-то вы не

понимаете! О господи! Ничего-то, ничего-то он не поймет!

Раскольников: Я все знаю. Не для того я убил, чтобы, получив средства и

власть, сделаться благодетелем человечества. Вздор! Я просто убил; для себя

убил, для себя одного. И не деньги, главное, нужны мне были, Соня, когда я

убил; не столько деньги нужны были, как другое... Пойми меня: может быть,

тою же дорогой идя, я уже никогда более не повторил бы убийства. Мне

другое надо было узнать, другое толкало меня под руки: мне надо было

узнать тогда, и поскорей узнать, вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я

переступить или не смогу! Осмелюсь ли нагнуться и взять или нет? (муз. вкл.

Чайковский 6 симф. 38:47)

Тварь ли я дрожащая или право имею...

Соня: Убивать? Убивать-то право имеете? - всплеснула руками Соня.

Раскольников: Э-эх, Соня! Да разве так убивают? Разве так идут убивать, как

я тогда шел! Я тебе когда-нибудь расскажу, как я шел... Разве я старушонку

убил? Я себя убил, а не старушонку! Тут так-таки разом и ухлопал себя,

навеки!.. А старушонку эту черт убил, а не я... Довольно, довольно, Соня,

довольно! Оставь меня, оставь меня!

Соня: Экое страдание! - вырвался мучительный вопль у Сони.

Поди сейчас, сию же минуту, стань на перекрестке, поклонись, поцелуй

сначала землю, которую ты осквернил, а потом поклонись всему свету, на все

четыре стороны, и скажи всем, вслух: "Я убил!" Тогда бог опять тебе жизни

пошлет. Пойдешь? Пойдешь? (муз. громче)

(муз. вкл. Вокализ Рохманинова)

3 чтец :

Любовь

Зинаида Гиппиус

В моей душе нет места для страданья:

Моя душа - любовь.

Она разрушила свои желанья,

Чтоб воскресить их вновь.

В начале было Слово. Ждите Слова.

Откроется оно.

Что совершалось - да свершится снова,

И вы, и Он - одно.

Последний свет равно на всех прольется,

По знаку одному.

Идите все, кто плачет и смеется,

Идите все - к Нему.

К Нему придем в земном освобожденьи,

И будут чудеса.

И будет все в одном соединеньи -

Земля и небеса.

(муз. Вокализ Рохманинова)

Танец

Хозяйка гостиной:

Любовь воскрешает героев Достоевского, очищает их сердца и души.

Обладая исцеляющей силой, любовь возрождает «заблудших и

оступившихся», меняя их жизнь к лучшему, обращает к свету. Читая его

произведения, постигая вместе с автором «тонкий рисунок человеческой

души», мы обретаем веру в великую силу любви.

Завершить нашу встречу в литературной гостиной мне хотелось бы словами

Владимира Соловьева: «…любовь Достоевского есть наша любовь,

и вера Достоевского – наша вера. Соединенные любовью к нему,

постараемся, чтобы

такая любовь соединила нас друг с другом. Тогда только воздадим мы

достойно

духовному вождю русского народа за его великие труды и великие

страдания».

Памяти Достоевского Ф. М. посвящается: Когда в час оргии, за

праздничным столом Шумит кружок друзей, беспечно торжествуя, И над

чертогами, залитыми огнем, Внезапная гроза ударит, негодуя,- Смолкают

голоса ликующих гостей,

Бледнеют только что смеявшиеся лица,- И, из полубогов вновь обратясь в

людей, Трепещет Валтасар и молится блудница.

Но есть иная власть над пошлостью людской, И эта власть - любовь!..

Создания искусства, В которых теплится огонь ее святой, Сметают прочь

с души позорящие чувства; Как благодатный свет, в эгоистичный век

Любовь сияет всем, все язвы исцеляет,- И не дрожит пред ней от страха

человек, А край одежд ее восторженно лобзает... И счастлив тот, кто мог

и кто умел любить: Печальный терн его прочней, чем лавр героя, Святого

подвига его не позабыть Толпе, исторгнутой из мрака и застоя. На смерть

его везде откликнутся друзья, И смерть его везде смутит сердца людские, И

в час разлуки с ним, как братская семья, Над ним заплачет вся Россия!..