Калькированная часть лексики современного осетинского языка

Изучение проблемы калькирования составляет одну из составных

частей современной теории языка контактов. В последнее время процесс

образования калькированных слов в языках протекает особенно активно.

Этот процесс вызван свойством языка отражать потребности и реалии

современной жизни.

Словообразовательный

состав

функционального

языка

всегда

находится в движении и развитии. Развитие любого языка происходит в

основном за счет обогащения словарного состава данного языка. Новые

реалии вносят в словарный состав свои новые обозначения.

В истории любого языка иногда наблюдаются своеобразные «взрывы»

приводящие к большим изменениям. Вызваны они, в первую очередь,

общественно-экономическими

изменениями

и

научно-техническим

прогрессом, наблюдаемыми как в России, так и во всем мире. Процесс

новообразования и новосемантизации слов за счет использования внутренних

возможностей языка происходит под непосредственным влиянием другого

языка. Осетинский язык не является исключением из этого правила.

В различные периоды развития общества осетинский литературный

язык обогащался словами, образованными путем использования внутренних

возможностей, но под непосредственным влиянием русского языка.

Достаточно

ознакомиться

с

двуязычными

словарями,

художественными,

публицистическими,

научными

произведениями

различных периодов издания, чтобы увидеть тысячи калькированных с

русского языка слов, почувствовать влияние русского языка на осетинский.

Главным условием образования слов за счет собственных средств

языка является его первоначальное конкретное значение. В дальнейшем оно

может

обрасти

другими

значениями.

Например,

слово

«хахныв»

в

осетинском языке появилось как калька слова «чертеж», а затем появилось

его новое значение ‒ «схема». Но если оно сразу же появляется как

полисемичное

слово,

может

произойти

интерференция

значения,

т.е.

взаимодействие языковых систем в условиях двуязычия, выражаемое в

отклонениях от норм и системы второго языка под влиянием родного. Так

же, например, как «судзин» ‒ «игла», и «судзин» ‒ «укол» [2].

Вторым, не менее важным условием, является то, чтобы новое слово не

имело нежелательной ассоциативности. Например, в «Русско-осетинском

терминологическом словаре» Г.С.Багаева [8] предлагается переводить слово

«абсурд» дигорским словом «гъжла» ‒ «дурак».

Иногда у слова с более широким понятием появляется более узкое

значение. Например, «амальхом» (адаймаг) ‒ не только предприниматель в

современном понимании этого слова, но и вообще предприимчивый человек.

В осетинском языкознании пополнение словарного состава путем

калькирования изучено в работах Т.А.Гуриева, М.И.Исаева, Е.В.Сенько,

Л.Б.Гацаловой, Ю.Д.Каражаева, К.Г.Джусоевой. В работах этих лингвистов

довольно разносторонне исследован вопрос об использовании внутренних

языковых ресурсов в целях обогащения лексического состава. Об этом и

говорит Т.А. Гуриев: «Во всем нужна мера. К сожалению, газеты и журналы

часто эту черту переступают…

Борцы с новым немногочисленны, но они делают свое дело… Для того,

чтобы язык выполнил свои задачи по обозначению новых понятий, ему не

хватает

прежнего

словарного

состава,

ему

нужный

новые

слова,

словосочетания, новые средства» [3].

Пополнение словарного состава любого языка, происходит всегда, так

как каждый язык так или иначе соприкасается с соседними языками, и

наиболее приемлемо, на наш взгляд, переводить новые термины средствами

родного (осетинского) языка, что, несомненно, обогащает его лексический

состав [1].

Для образования новых слов или выражений язык использует свой

лексический материал не по правилам грамматики другого языка, а по своим

собственным правилам.

В одних случаях структура кальки совпадает со структурой прототипа,

в других случаях ‒ не совпадает.

В

кальке

находит

воплощение

семантическое

и

структурное

содержание иноязычного слова или выражения, и в том смысле калька ‒

особый вид заимствования.

Исходя

из

вышесказанного,

мы

даем

следующее

определение

калькированию:

Калькирование ‒ это образование новых слов путем использования

внутренних возможностей самого языка под непосредственным влиянием

только семантики и структуры.

Профессор Т.А. Гуриев считает, что при калькировании, прежде всего,

происходит

передача

смыслового

содержания

иноязычных

слов

или

словосочетаний лексическими или грамматическими свойствами другого

языка. Но калькирование отличается от прочих приемов передачи значений

иноязычных слов и выражений тем, что в кальке по возможности

обеспечивается структурно-семантического содержания иноязычного слова и

выражения средствами другого языка [4].

Следовательно, в кальке представлены две стороны: смысловая и

структурная. При этом взаимосвязь, неразрывность этих двух сторон

воплощается в каждой кальке.

За основу классификации калек берется принцип передачи ими

семантической мотивации модели.

Структурно-семантические

кальки

разграничиваются

по

двум

принципам. Одни исследователи за основу структурно-семантических калек

берут принцип передачи ими структурного расположения модели. Они

считают, что структура компонентов модели в кальках может передаваться

точно или неточно.

В осетинском языке в точных кальках структурное расположение

модели и ее значение полностью совпадают: семи+гол+ый = авд+сар+он;

семи+струнн+ый = авд+тжн+он; люб+имый = уарз+он и другие.

Поморфемно переведенные и точно отражающие значение и форму

оригинала

кальки

ученые

считают

полными

кальками.

Например,

приласкать

‒

арравдауын;

златогривый

‒

заринбарц;

всесоюзный

‒

аппатцадисон; всемирный ‒ аппатдунеон; подкожный ‒ далцарм и другие.

Например, при сопоставлении морфологической структуры осетинской

кальки «хадхацаг», с ее русской моделью «самодержавный» обнаруживается

разница в количестве морфем и словообразовательных моделей.

В слове «самодержавный» содержится 5 морфем сам+о+держав+н+ый,

в кальке «хадхацаг» ‒ 3 морфемы хад+хац+аг (калькируемое слово состоит

из двух корней, соединительного гласного, суффикса и окончания, а калька ‒

из двух корней и суффикса).

Аналогичную разницу в морфологической структуре кальки и модели

обнаружим в следующих примерах: сам+о_лет ‒хад+тах+аг; пар+о+ход ‒

таф+дзу; пар+о+воз ‒ таф+лас и др.

За основу построения полных калек берется принцип конструирования

кальки из собственного языкового материала. Например: железнодорожный

— афсанвандаггон, полуграмотный ‒ ардагахуыр и др.

К полным калькам относятся и составные кальки двойного назначения,

состоящие из двух цельнооформленных слов собственного языкового

материала, образованные на основе лексической мотивации и обозначающие

одно понятие. В осетинском языке полные кальки двойного назначения

образуют

составные

слова,

связанные

между

собой

семантическим

сочетанием: объяснительное заявление ‒ амбарынганан курдиат; письмо-

указание ‒ фыстагбацамынд; штрафной удар ‒ иварон цаф; права голоса ‒

хъаласы бар и другие.

Одной из разновидностей структурно-семантических калек являются

неполные

кальки

‒

полукальки.

«Одна

часть

нерусского

слова

заимствована, а вторая переведена по тем морфемам, из которых она

состоит», ‒ пишет о них Н.М.Шанский [7]. «Наполовину сохраненные,

наполовину переведенные слова», ‒ пишет Л.А.Булаховский [1].

За основу классификации построения неполных калек берется принцип

конструирования кальки из собственного и заимствованного лексического

материала. Например: многонациональный ‒ биранацион, авиастроение

— авиааразынад, авторство ‒ автордзинад, кинокартина ‒ киноныв и др. В

приведенных

примера

осетинские

кальки

состоят

из

разноязычного

материала [5].

Калькирование только половины слова большинство исследователей

объясняют невозможностью замены одной из его частей эквивалентом в

калькирующем

языке.

Например:

радиопередача

‒

радиоралавард,

телевидение

‒

телеуынынад,

кинолюбители

‒

киноуарзджыта,

авиаремонтный

‒

авиацалцагганаг,

автохозяйство

‒

автохадзард,

аэронаблюдение ‒ аэрофалгасан и другие.

К структурно-семантическим калькам можно отнести и такие, которые

образованы в результате буквальной, дословной передачи лексической

мотивации фразеологической модели. Речь идет о фразеологических

кальках.

Они занимают большое место в осетинском языке, так как

являются неотъемлемой частью его лексики. Например: золотые руки ‒

сызгъарин къухта, мохнатая рука ‒ хъуынджынн къух, новоиспеченный

офицер ‒ ног фых офицер, бездомный интеллигент ‒ анакъона интеллигент и

др. Из приведенных примеров видно, что в дословном переводе каждому

компоненту русской модели соответствует компонент осетинской кальки, то

есть иноязычная лексика дублируется осетинскими лексическими единицами

[6].

Можно предположить, что калькирование останется в дальнейшем

одним из главных продуктивных способов образования новых лексических

единиц в осетинском языкознании, так как, на наш взгляд умение своими

средствами

(кальками)

выражать

почти

всю

иноязычную,

научно-

техническую, общественно-политическую и другую терминологию является

показателем совершенства полноценности функционирующего языка.

Литература

1.

Булаховский Л.А. Введение в языкознание . ‒ Ч.П. ‒ М., 1953.

2.

Гацалова

Л.Б.

Неология

в

современной

лингвистике.

‒

Владикавказ: Изд-во СОГУ, 2005.

3.

Гуриев Т.А. Влияние русского языка на развитие осетинской

лексики. ‒ Орджоникидзе: Севосгиз, 1962.

4.

Джусоева К.Г. Заимствованная общественно ‒ полтическая

лексика в осетинском языке/В книге: Сборник трудов молодых ученых.

5.

Медойты Б.Г. Ирон жвзаджы лексикж жмж фразеологии. ‒

Цхинвал, рауагъдад: Ирыстон, 1988. ‒ 57с.

6.

Реформаторский А.А. Введение в языкознание. ‒ Москва, 1967. ‒

138с.

7.

Шанский Н.М. Очерки по русскому словообразованию. ‒ Москва:

МГУ, 1968. ‒ 310с.

8.

Багаев Г.С. Русско-осетинский терминологический словарь. ‒

Владикавказ: Проект-пресс, 2001 г.