Роль союзников СССР в Великой Отечественной войне

Принижение или вообще замалчивание роли СССР в победе над фашистской

Германией проявляется и в западных учебниках истории, и в публикациях СМИ.

Дискуссия о том, кто ж на самом деле победил Гитлера, давно стала в США и

Европе методом политической борьбы с Россией. Подобная борьба обостряется

и порой принимает своеобразные формы, когда приближается круглая дата

победы над фашистской Германией. Так 6 июня 2019-го на празднование в

Портсмуте

75-й

годовщины

со

дня

высадки

в

Нормандии

союзных

войск

присутствовали

главы

США,

Англии

и

Франции.

Лишь

приглашением

президента России пренебрегли.

Почему? По мнению Дениса Песчанского, историка и специалиста по Второй

мировой войне, «неприглашение является серьезным сигналом, который идет

вразрез с исторической реальностью. Это унижение для русского и советского

народа, учитывая масштабы лишений и вклада советских войск в июне 1944

года

на

Восточном

фронте,

наступление,

которое

началось

в

Белоруссии

несколько

дней

спустя

после

высадки

десанта.

Немецкие

войска

были

заблокированы и больше не смогли продвигаться на Запад»

«Особое внимание было уделено трем этапам: 5 июня английский день, 6 июня

французский день с церемонией на американском кладбище в Колвиль-сюр-

Мер,

совместный

обед

Макрона

и

Трампа

в

Кане»,

—

отмечает

Денис

Песчанский. Таким образом, анализирует историк, «цель президента состоит в

том, чтобы обозначить французское героическое происхождение этого события.

Более

того,

речь

идет

о

демонстрации

"двустороннего

диалога"

между

президентом ведущей мировой державы и президентом Европы.

В западной историографии, прежде всего в американской и английской,

широкое распространен тезис о том, что после высадки союзных

войск во Франции западноевропейский фронт, якобы, стал играть

такую же роль, как советско-германский. Усиливается тенденция

доказать, что американцы и англичане одним решающим ударом

повернули

ход

Второй

Мировой

войны.

То

есть,

вторжение

в

Нормандию спасло европейскую цивилизацию.

«Вторжением был брошен вызов территориальному и политическому

господству немцев над значительной частью Европы», – полагает

Мартин

Блюменсон,

американский

историк

Второй

Мировой

войны.

По

мнению

бывшего

лейтенанта

армии

вермахта

Вильгельма Хаупта, высадка союзных войск в Нормандии явилась

«началом

конца

Третьего

рейха,

последней

главой

в

истории

Германии»

В

противовес

подобным

высказываниям,

участник

Великой

Отечественной войны, доктор исторических наук Михаил Фролов

согласен с мнением российской

историографии Второй мировой

войны и Великой Отечественной, что, по своей роли и месту в

борьбе с фашистской Германией высадка союзников в Нормандии

действительно открыла новый фронт борьбы с противником, хотя и

очень важный, но всё же второй. Он был открыт лишь через три

года после нападения Германии на СССР. Открыт был тогда, когда

советские

войска

не

только

остановили

агрессора,

но

и

внесли

решающий вклад в осуществление коренного перелома в Великой

Отечественной войне и во всей Второй мировой войне, нанесли

Германии

такие

тяжелые

поражения,

в

результате

которых

фашистский блок в Европе начал разваливаться.

Историческая

правда

состоит

в

том,

что

в

решающей

степени

успех

высадки союзных войск в Северной Франции был обеспечен всеми

предыдущими действиями Красной армии. Решающим был вклад

советских Вооруженных сил и в 1945 году. В ходе грандиозных

наступательных

операций

Советской

армии,

развернувшихся

от

Балтийского моря до реки Драва – в полосе 2100 километров, – с

января по май 1945 года было уничтожено и пленено свыше 150

дивизий противника. Кроме того, во время капитуляции еще около

100 дивизий сложило оружие. Стремительные и мощные удары

советских

войск

сыграли

решающую

роль

в

окончательном

разгроме вермахта.

С июня 1941 года по август 1945 года Советский Союз выпустил 112,1 тыс.

боевых самолетов, 102,8 тыс. танков и САУ, 482,2 тыс. артиллерийских

орудий, 351,8 тыс. минометов. Таким образом, американские поставки

составили по артиллерии – 1,6%, по авиации – 12,5%, по танкам и САУ –

6,7% относительно того, что было произведено в Советском Союзе.

Что

касается

других

видов

вооружения,

а

также

боеприпасов,

то

удельный вес их был еще меньше и составил, например, по автоматам

всего 1,7%, пистолетам – 0,8%, по снарядам – 0,6% и минометам – 0,1%

от уровня производства в СССР.

Большую

ценность

для

Красной

армии

имели

поставки

из

США

автомобилей

–

427

тыс.

единиц.

К

общему

числу

автомашин

в

Вооруженных силах они составили на январь 1943 года – 5,4%, на январь

1944 года – 19% и на январь 1945 года – более 30%

[10]

. Бывший президент

США Г. Гувер, которого никак нельзя заподозрить в симпатиях к СССР,

признает, что Советская армия остановила немцев даже до того, как

ленд-лиз дошел до нее

[13]

.

Невелик

был

объем

поставок

в

Советский

Союз

и

в

1942

году.

В

решающий момент битвы за Сталинград поставки практически были

прекращены. 18 июля 1942 года, после неудачной проводки в начале

июля

конвоя

PQ-17,

Черчилль

известил

советское

правительство

о

прекращении отправки конвоев Северным морским путем, по которому

доставлялось большинство грузов из-за рубежа для Советского Союза.

Основное количество вооружения и других материалов было получено

СССР в 1944–1945 годах, когда в результате разгрома фашистских войск

на советско-германском фронте произошел коренной перелом в ходе

Великой Отечественной войны и всей Второй мировой войны.

В о т

о ц е н к а

п о м о щ и

с о ю з н и к о в ,

в ы с к а з а н н а я

м а р ш а л о м

победы Георгием

Жуковым:

«Она

в

определенной

степени

помогла

Красной

армии

и

военной

промышленности,

но

ей

всё

же

нельзя

отводить роль больше той, чем она была в действительности» Подобный

взгляд разделяют и наиболее объективные западные историки.

Дж.

Харринг,

автор

книги

«Помощь

России

в

1941–1945

годах»,

свидетельствует

о

том,

что

«поставки

снаряжения

и

оборудования

в

Советский

Союз…

в

действительности

составляли

лишь

небольшой

процент от русского производства.

В воспоминаниях маршала Александра Василевского говорится, что

накануне

Пражской

операции

Черчилль

дал

фельдмаршалу

Монтгомери

указание

«тщательно

собирать

германское

оружие

и

складывать

так,

чтобы

его

легче

можно

было

снова

раздать

германским

солдатам,

с

к от о р ы м и

н а м

п р и ш л о с ь

б ы

с от р уд н и ч ат ь ,

е с л и

б ы

с о в е т с к о е

наст упление

продолжал ось».

М онтгомери

писал

впоследствии

в

мемуарах,

что

если

бы

верховное

руководство

военными

операциями

осуществлялось

политическими

лидерами

Запада

должным

образом,

то

«мы

могли

бы

захватить

все

эти

три

центра

раньше

русских».

Под

тремя

центрами

подразумевались

Берлин,

Вена

и

Прага.

Но

к

момент у

получения

1-м

Украинским

фронтом

директивы

Ставки

приступить

к

проведению

Пражской

операции

Берлин

был

уже

нами

взят,

и

Вена

тоже

была

взята

нами.

Из

трех

названных

Монтгомери

городов

оставалась

только

Прага.

И

ряд

документов

того

времени

позволяет

считать,

что

наши

союзники

с

большой

неохотой

расстались

с

надеждами

захватить

этот

«третий

центр»

раньше

русских.

Если

30

апреля

верховный

главнокомандующий

экспедиционными

силами

союзников

в

Западной

Европе

Эйзенхауэр

в

своем

письме

предлагал

нам

установить

демаркационную

линию,

с

которой

мы

были

в

принципе

согласны,

и

которая

потом

действительно

была

установлена,

то

4

мая,

несмотря

на

уже

достигнутую

договоренность,

Эйзенхауэр

в

своем

новом

письме

к

начальнику

нашего

Генерального

штаба

Антонову

писал

уже

совсем

другое:

«Будем

готовы

продвинуться

в

Чехословакии,

если

это

потребует

обстановка,

до

линии

рек

Влтава

и

Эльба,

чтобы

очистить

западные

берега

этих

рек».

Это

дополнение

фактически

включало

в

зону

действия

американских

войск

и

саму

Прагу.

Письмо,

видимо,

отражало

то

давление,

которое

со

все

большей

силой

оказывали

на

Эйзенхауэра

и

Черчилль,

и

пришедший

к

власти

на

смену

Рузвельту

Трумэн.

Как

писал

в

своей

работе

«Второй

фронт

и

Ленд-Лиз:

их

роль

в

победе

над

фашистской

Германией»

участник

ВОВ,

доктор

исторических

наук

Михаил

Фролов:

«…4 января находившиеся в Эльзасе войска немецкой 19-й армии предприняли

наступление севернее Страсбурга и форсировали Рейн. Общее настроение в связи с этим в

ставке Эйзенхауэра отражает запись в дневнике командующего американской 3-й армией

Дж. Паттона, которую он сделал в тот день: «Мы еще можем проиграть эту войну».

На следующий день вновь возобновились бои на Арденнском выступе. 7 января

командующий 6-й танковой армией СС Дитрих доложил в ставку Гитлера о завершении

всех мероприятий по подготовке форсирования реки Маас, и это форсирование, по его

мнению, будет успешным.

Уинстон Черчилль 6 января срочно прибыл на фронт, встретился с Эйзенхауэром и

Монтгомери. Они пришли к общему мнению: продолжающееся неблагоприятное развитие

событий на фронте «выдвинуло вопрос о действиях русских на первый план». Поэтому в

тот же день Черчилль направил Сталину известную телеграмму с просьбой о военной

помощи:

«На Западе идут очень тяжелые бои… можем ли мы рассчитывать на крупное русское

наступление на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января?»

Ответ Сталина поступил в Лондон на следующий день:

«Учитывая положение наших союзников на Западном фронте, Ставка Верховного

Главнокомандования решила усиленным темпом закончить подготовку и, не считаясь с

погодой, открыть широкие наступательные действия против немцев по всему

центральному фронту не позже второй половины января».

В январе 45-го, на войска вермахта на советско-германском фронте обрушился удар

огромной силы на 500-километровом фронте. 1-й Белорусский и 1-й Украинский фронты

при содействии соседних фронтовых объединений за 23 дня продвинулись на 500 км,

вышли на Одер, захватили плацдарм на его западном берегу и оказались в 60 км от

Берлина.

Для третьего рейха наступили критические дни. 14 января — на третий день наступления

Красной Армии — Гитлер приказал Рундштедту перебросить с Западного фронта ни

Восточный 6-ю танковую армию СС «в полном составе». Оставшиеся в Западной Европе

немецкие войска начали отход по всему фронту.

Однако отступление немцев из Арденн, а затем и из Эльзаса союзное командование

расценило исключительно как успех контрнаступления англо-американских войск. Особые

заслуги себе, как победителю, приписал фельдмаршал Монтгомери. 7 января он созвал

пресс-конференцию, на которой объявил журналистам, что именно он выиграл битву в

Арденнах. Эта пресс-конференция до крайности возмутила американских генералов. Они

считали, что именно американские войска остановили немецкое наступление, а

Монтгомери не только не руководил контрнаступлением, но мешал ему и чуть не сорвал

контрудар. Командующий 3-й армией генерал Паттон писал в те дни в своем дневнике:

если бы не Монтгомери, «мы пленили бы всю немецкую армию» …

Официальные политики, и подыгрывающие им историки беззастенчиво эксплуатируют

сам факт открытия Второго фронта, предпочитая обходить молчанием принципиальный

вопрос о сроках его открытия. Замалчивается, что этот фронт не открывался как раз в те

периоды войны, когда он был более всего необходим. Так формируется версия о

«бескорыстии» западных союзников, обосновывается «право» США на исключительное

положение в мире и руководство им, ухода союзников от выполнения прямого

союзнического долга в борьбе с общим врагом.

Подобная «историография пытается оправдать политику западных держав и затушевать

действительные политические причины затягивания Второго фронта. Основная версия

состоит в том, что западные союзники до 1944 года не располагали необходимым

количеством вооружённых сил и транспортных средств для успешного осуществления

вторжения в Западную Европу через Ла-Манш.

Конкретное решение о создании второго фронта было принято в ходе переговоров между

СССР, США и Великобританией, состоявшихся в мае - июне 1942 г. в Лондоне и

Вашингтоне. Переговоры завершились принятием совместных официальных коммюнике,

в которых указывалось, что достигнута "полная договоренность в отношении неотложных

задач создания второго фронта в Европе в 1942 году"

1

. Эти обязательства были взяты

США и Англией в значительной степени под давлением общественного мнения. Г. Фейс

приводит в этой связи послание Рузвельта Черчиллю от 3 апреля 1942 г., в котором

говорилось: "Ваш и мой народы требуют создания второго фронта, чтобы снять бремя с

русских. Наши народы не могут не видеть, что русские убивают немцев, а также

уничтожают вражеского снаряжения больше, чем США и Великобритания, вместе

взятые"

2

…

В обращении президента России Владимира Путина, направленного участникам

Международного форума победителей "Великая Победа, добытая единством: подвиг

партизан и подпольщиков в Великой Отечественной войне", говорится:

"Наш долг - защищать правду о героях, твердо противостоять всем попыткам

фальсификации исторических фактов. Уверен, священная память о победном мае 1945

года, о подвиге наших отцов и дедов, отстоявших свободу и независимость Родины,

спасших мир от нацизма, всегда будет служить основой крепкого партнерства и

добрососедства народов и государств Содружества независимых государств"

Список используемой литературы:

Г.К Жуков «Воспоминания»

А.В.Василевский «Воспоминания о Великой Отечественной войне»

М.Фролов

«Второй

фронт

и

Ленд-Лиз:

их

роль

в

победе

над

фашистской

Германией»

Дж. Харринг «Помощь России в 1941–1945 годах»

Le Figaro: отсутствие Путина на торжествах в Нормандии обрастает догадками